Государь задерживаться не стал. Произнес речь, переговорил с новым патриархом рода и ещё парой гостей, после чего вместе со всей своей свитой направился в сторону выхода. Арай при этом сообщил, что очень многие тут ощутили из-за этого досаду. Скорее всего, огорчились из-за того, что не смогли поговорить с правителем. Как я понимаю, это настоящая честь — иметь с ним беседу, даже для столичных аристократов, и большая часть гостей ею была обделена. Великие князья ещё, может, могут записаться на аудиенцию, но вот остальные властью не вышли.
Ближе к концу прощания ко мне подошла Лариса Коржакова, второй секретарь и одна из людей, что отвечали за всё это, поинтересовалась, буду ли я тоже выходить и что-нибудь говорить. Я ответил отказом по целому ряду причин, начиная с того, что семейство Добронравовых, несмотря на очень говорящую фамилию, мне, мягко говоря, не рады, заканчивая тем, что не знал, что сказать. Кроме, наверное: «Жаль, что я не вернулся чуть раньше, хотя бы на год или два».
Лариса, услышав отказ, выдохнула с некоторым облегчением. Лично она ко мне никакой антипатии не испытывала, скорее даже наоборот, после моей первой встречи с Ланой явно испытывала ко мне симпатию. Скорее всего, в данной ситуации она была заложницей ситуации, когда семья явно против моего присутствия.
Она удалилась, а мы с Араем вновь остались вдвоем, правда ненадолго. Ближе к концу церемонии к нам то и дело кто-то подходил, пытаясь завести беседу. Я, впрочем, говорить был не в настроении и довольно сухо с ними общался, отбивая желание продолжать разговор. Причина проста — на самом деле они пришли не по собственной воле, их присылали те, кто повлиятельнее, с целью выяснить, почему я тут. Добронравовы открыто не афишировали, что я указан в завещании, и незнание Мирославы лишь подтверждает это. Скорее всего, лишь самый близкий родственный круг знает, остальные же гадали, с какого перепугу позвали этого опального графа Котова.
Когда речи закончились, и народ стал готовиться к окончанию церемонии, ко мне подошел какой-то молодой дворянин. Напомаженный, в дорогом костюме, с золотом, выставленным на показ. Вначале он пытался колко язвить относительно меня, но видя, что это не работает, стал просто откровенно наезжать. Арай говорил, что его тоже кто-то послал, и главная его цель — вывести меня на конфликт.
Я при виде этого просто стоял с каменным лицом и никак не реагировал. Даже не отвечал, всем своим видом показывая, что мне просто скучно. Парня это, кажется, завело ещё сильнее, он покраснел, продолжал открыто сыпать оскорблениями и угрозами из серии «да знаешь, кто я», «знаешь, что я могу» и все в таком духе. Он даже не понимал, что выглядит жалко.
В какой-то момент к нему подошла женщина, что-то шепнула на ухо, и тот стал немного успокаиваться. Я проследил за тем, куда та бросила взгляд, и оказалось, что это был патриарх рода Добронравовых. Получается, что это он подослал этого типа. Зачем? Хороший вопрос. Возможно, чтобы спровадить меня до зачитки завещания, и имел на это веские причины. Как минимум, основная часть церемонии уже закончена, гости скоро начнут расходиться, самое время устроить ссору.
Увы, я на такую примитивную уловку не куплюсь.
Арай даже предлагал лопнуть дворянчику пару сосудов в голове, чтоб утихомирить, но я запретил. Зверек расстроился, ему это казалось очень веселой игрой.
Когда гости стали расходиться, меня вновь нашла Лариса и провела в главный дом, где я бы мог дождаться возвращения патриарха и, собственно, зачитки завещания. Разместили меня в одной из гостевых, но как я понял, совсем не в той части этого гигантского дворца, где в обычное время обитают его постояльцы. Это было место, куда обычно отводили маловажных гостей. Никто мне об этом, разумеется, не говорил, но Арай, идущий рядом, отлично считывал слуг.
И под маловажными имелись в виду гости, которым Добронравовы особо не рады. Слуги относились к этому месту как к эдакому месту ожидания, где гости могли просидеть полдня и уходили ни с чем.
Неприятно, что сказать, но я пока решил не принимать это близко к сердцу. Если бы они не собирались вообще меня звать на зачитку завещания, то придумали бы что-нибудь. Сказали бы, что её перенесли, или не приглашали вовсе. Таким образом они, скорее всего, просто хотели показать свое отношение. «Ты тут нежеланный гость, так что знай свое место».