— Ну что ж, граф…
— Великий князь московский.
— Что?.. — она дернула щекой.
— Не граф, великий князь московский, — повторил я, натягивая самодовольную улыбку. И нет, я вовсе не пытался её впечатлить или испугать, отлично знал, что это не сработает. Нет, я пытался её разозлить. Раз уж я не могу никоим образом расположить её к себе и убедить в собственной невиновности, тогда оставалось лишь вывести из равновесия. — Не знаю, слышали ли вы, но Вячеслав Добронравов, ныне покойный, хороший друг вашего государя, назвал меня братом и завещал свой титул.
— Что за бред… — фыркнула женщина.
— А вы новости включите, — предложил я. — Откроете для себя много нового.
Арай, когда пробирался ко мне, зацепил глазом телевизор, на котором показывали меня. Да и Мирослава утром написала сообщение о том, что сегодня всем станет известно о завещании Славы. Скорее всего, об этом и был репортаж, который видел Арай, а значит, можно это использовать.
Аронова нахмурилась, недовольно поджала губы и достала из кармана телефон. Не прошло и полминуты, как на её лице отразилось недоумение, практически шок. Она действительно не могла поверить в новости. И тем не менее, женщина почти сразу смогла вернуть каменную маску себе на лицо.
— Для вас это ничего не меняет, Котов. Да и вы ещё не великий князь московский, для принятия титула вам нужно побывать на аудиенции государя, чтобы он лично именовал вас таковым. Пока же этого не было, и уверена, что не будет.
— А вы не будьте столь категоричны, — самодовольно ухмыльнулся я, примерно так же, как она, когда везла меня. — Ну а теперь давайте уже начнем этот допрос. У меня на сегодня ещё много дел.
Глава 26
— Так мы можем приступать?
Уже с минуту в допросной ничего не происходило, так что я вновь повторил свой вопрос. Хочется поскорее закончить со всеми этими разборками и вернуться домой. Я всё никак не могу заняться делами своего рода, да и с внезапным наследством придется что-то решать. Титул, как много раз говорил, мне не слишком-то и нужен, и если бы родственнички вели себя более благоразумно и приняли решение Славы, я бы сам его передал патриарху Добронравовых, но раз они пытались меня прикончить из-за него, то я сделаю всё, чтобы он им не достался.
— Ещё минуту, мы кое-кого ждем, — сказала Аронова, взглянув на телефон, что лежал перед ней на столе. Наконец в кабинет вошли двое людей: полноватый бородатый мужчина с портфелем в руках и тощий как щепка седовласый дед с уставшим взглядом.
Первый оказался юристом. И почему я не удивлен? Он разложил передо мной бумаги, суть которых можно было сократить до «я даю разрешение имперскому менталисту залезть себе в голову». Для того, чтобы провернуть такое с простыми людьми, никакие бумаги не нужны, но я граф и без пяти минут великий князь московский, а это добавляет Императорской службе расследований некоторой головной боли. У них не было прямого распоряжения государя на мой допрос с пристрастием.
— А если я откажусь? — хмыкнул я, смотря на все эти бумаги.
— Тогда вы отправитесь в камеру и будете дожидаться момента, когда государь одобрит ментальный допрос. Это может занять недели, и в отличие от сканирования, разрешение на ваше временное задержание, граф, у нас есть.
— Значит, либо я позволяю вашему одаренному менталисту сделать своё дело, либо буду сидеть в темнице неизвестно сколько?
— Вы всё правильно поняли, — подтвердила Аронова.
— Но могу заверить, что подобный допрос может проходить лишь по вопросам дела и не может затрагивать секреты рода или другие не касающиеся предмета расследования вещи, — заверил меня юрист.
Вот уж не знаю, верит он в это сам или просто не разбирался в вопросе, но я-то знаю, что когда ты полностью открываешься менталисту, то становишься как открытая книга. Он может заглянуть куда угодно, узнать что угодно, и если достаточно умел, ты об этом даже не узнаешь. Впрочем, сегментированность разума через специальные тренировки помогает с этим бороться. И на мое счастье, я был научен таким трюкам.
— Ладно, будь по-вашему, — решил я согласиться. Мог бы пойти в отказ и просто сбежать, но тогда это развяжет руки этой Ароновой, и она устроит проблемы уже моим людям. Не хочу этого, так что взял ручку и поставил подпись.
— Было задокументировано, что граф Котов согласился на сканирование добровольно, — громко озвучил юрист, смотря в камеру в потолке. Ну да, ну да, добровольно. Сканирование или бессрочное заключение, они ведь в теории и год меня могут продержать.
— Приступайте, — с нескрываемым удовлетворением сказала женщина тощему мужичку, что пришел с юристом. Последний, в свою очередь, собрал бумаги и, раскланявшись, вышел из допросной, оставив нас втроем.
— Расслабьтесь, не пытайтесь выстраивать блоки или думать о чем-то другом, это вам не поможет, лишь усилит болевые ощущения, — спокойно и размеренно сказал мужчина.
Его пальцы коснулись моей головы, запустив внутрь ментальные щупы. Менталистам не всегда нужен тесный контакт, тот же Арай легко проникает в головы людей дистанционно, но это всё усложняет и не позволяет работать тонко. Чем менталист ближе к жертве, тем более тонкие манипуляции он может производить с сознанием.
— Хорошо, граф, а теперь старайтесь как можно честнее отвечать на мои вопросы, — обратилась ко мне Аронова. Это нормально: она задает вопрос, а менталист обыскивает мои мысли, связанные с ним.
— Задавайте.
— Знали ли вы о том, что в Светлом Щите есть уязвимость, которой пользовались наши враги?
— Знал. Виктория Шуйская рассказала мне о ней, когда мы прибыли в офис компании, чтобы потребовать у Игоря Жукова ответов. Несмотря на заявления Арисис, все было с точностью до наоборот. Именно он использовал Светлый Щит в шпионаже для Нового британского альянса, а не Виктория. Виктория пыталась подвести Игоря к ответственности.
— А в итоге вы шантажом заставили его продать акции за бесценок.
— Это было выгодное для всех решение, — тут я решил быть честен и даже ничего не пытался скрыть. Главное, отделить воспоминания о том, что Жукова, а заодно и императорского бастарда, убил я, а не британцы. — Обнародование данных вызвало бы скандал, что никому на пользу это не пошло бы. Шпионский канал был убран из Светлого Щита со следующим же обновлением, как только Виктория заняла пост генерального директора компании.
— То есть вы отрицаете связь с британской разведкой?
— Целиком и полностью. Я с ними никогда не сотрудничал, — и вновь совершенно искренний и честный ответ. Это подтвердил даже менталист, и тем не менее Аронова не унималась и ещё несколько раз пыталась меня подловить на этой теме. Не мудрено, это ключ к тому, чтобы и меня, и Викторию подвести под государственную измену, но мы с Шуйской были совершенно чисты.
Все, что хотела Виктория — разобраться с проблемой по-тихому, избегая крупного скандала. Возможно, о Жукове позаботилась бы позже служба безопасности рода, но вышло как вышло. В эту версию вписывалось и то, что впоследствии Жуков сбежал в Новый британский альянс.
— И все же это можно считать покрывательством, — Аронова попыталась надавить напоследок. — Вы ведь не выдали его нам, хотя должны были.
— Дворяне очень часто предпочитают решать проблемы сами, и этот раз не исключение.
— Всё так, но обычно подобное не касается государственной безопасности.
— От себя могу лишь ещё раз сказать, что все уязвимости Светлого Щита были закрыты, и ни я, ни Виктория не использовали ни их, ни другие данные сведения, что были ранее получены Жуковым. Все, что добыл Жуков, было уничтожено безвозвратно.
— Кроме того, что уже было передано врагам.
— Нашей ответственности в этом нет.
— Хорошо, давайте обсудим другой вопрос…
Аронова собиралась пройтись вообще по всему списку обвинений, с особой дотошностью. Задавала сотни вопросов, всячески пыталась заставить меня признаться в незаконных делишках и тому подобном, только вот мне не составляло труда отвечать как душе угодно, и менталист на это мог лишь согласно кивать. Я бы мог сейчас заявить, что являюсь дедушкой нынешнему императору, и этот худой старичок бы с этим согласился.