Шакалам нравится распределять. Любая социальная справедливость неизбежно порождает власть тех, кто справедливость осуществляет. Справедливость - категория субъективная. Те, кто у котла, решают по своему разумению, что есть справедливость.
- Тех, кто у котла, надо тоже контролировать. И почаще стрелять.
- Вот такая у тебя и будет теперь работа.
- У меня биография вражеская.
- Именно такие и нужны.
- Почему?
- Чтоб тебя под контролем держать.
Суханове - это монастырь бывший. Под Москвой.
Следственный изолятор особого назначения.
Если в Лефортово признаний не выбьют, то в Суханове отправляют.
Тут брака в работе не бывает. Тут выбьют.
Суханове - это лес березовый, это птиц пересвист, это воздух свежий. Суханове - это, кроме всего, дом отдыха высшего руководящего состава НКВД. Первый этаж - камеры пыточные, второй - номера-люкс для отдыхающих чекистов. Когда на террасах второго этажа звучит божественная мелодия "Амурских волн", когда женщины в длинных платьях заполняют второй этаж, следователям на первом этаже объявляют перерыв. На несколько часов пусть не будет визга и писка подследственных, пусть только птицы поют и звучат бессмертные вальсы.
Объявлен перерыв. На втором этаже бал.
Дамы улыбаются Николаю Ивановичу Ежову. Николай Иванович отвечает улыбкой.
Николай Иванович спешит. Под пыточными камерами - расстрельный подвал. Николай Иванович знает, что если все можно подслушать, то расстрельный подвал - нельзя.
Работа в подвале уже завершена. Подвал уже убран.
Сегодня в расстрельном подвале короткое тайное совещание: Ежов, Фриновский, Берман. Надо быстро решить два десятка вопросов. И снова появиться среди танцующих.
- Я разбираюсь с историей Великой Французской революции. Был там у них за главного некий Робеспьер - Верховное существо. Был полный революционный порядок. Резали народу головы, и все было великолепно. А потом Верховное существо начало резать головы своим... Ну его, понятно, того... свои ему голову и оттяпали.
- Правило в контроле такое: каждый может заказать себе любое оружие, которое ему нравится. - Старый оружейный мастер за много лет ружейным маслом пропах.
Взгляд суров. - У меня на складе есть все, что можно придумать. Исключение:
советское оружие. Советского мы не используем.
- А почему? - Настю Жар-птицу в любом деле причина интересует.
- Не положено.
Исчерпывающий ответ.
- Коллекция у вас, позавидуешь.
- Вам, девушка, если затрудняетесь в выборе, я бы рекомендовал...
- Я в выборе не затруднюсь. Дайте мне "Лахти".
- "Лахти"? - Оружейный мастер выставил два зуба вперед, отчего стал похож на старого насторожившегося зайца.
- "Лахти".
- Редкая штука. - Он еще сильнее выставил два зуба. - А не боитесь, что тяжеловат будет?
- Боюсь.
- А не боитесь, что со снабжением патронами проблемы возникнут?
- Так к нему же патроны от "Парабеллума". Какие проблемы?
- Правильно, девушка, правильно. Ну что ж, идите за мной. Было у меня всего три "Лахти". Один товарищ Холованов взял, другой - еще какой-то дядя. В общем, один всего у меня остался "Лахти". Берег для какого-нибудь ценителя и знатока, но все "Браунинг" или "Кольт" просят.
Взяла Настя в руки "Лахти", прикинула вес.
- Тяжел?
- Тяжел.
- Я так и думал. Не рекомендую брать. Рука должна с пистолетом жить в любви и согласии.
Вскинула Настя прекрасный пистолет на руке еще раз и со вздохом вернула.
- Что на втором месте?
- Дайте "Люгера".
- Какого именно "Люгера"?
- "Парабеллум" ноль восемь.
- Это другой разговор. У меня вон их сколько.
Открыл мастер зеленый ящик и извлек новенький, в толстом слое масла, черный пистолет.
На открытых террасах второго этажа - смех и танцы. Поют птицы, и звучат чарующие мелодии. Посторонние звуки не нарушают торжества.
Жена товарища Ежова сказала жене товарища Фриновского:
- Как только Робеспьер начал резать головы своим...
Бесконечен подвал кремлевский. Складом пахнет. Сухо. Прохладно. Полки без конца.
Одежды и обуви - без конца.
Вот вам, девушка, ботинки, вот комбинезон, сапоги, юбка, гимнастерка, портупея. Будете носить алые петлицы. На повседневной форме - без всяких знаков различия. Парадная форма - только в своем кругу. К парадной форме на алых петлицах - эмблемы: серп и молот. Эмблемы 575-й пробы. Вот они. А это шлем меховой. Унты. Вот куртка английская летная. Распишитесь.
Расписалась.
- От Ярославского, от Ленинградского, от Савеловского, от Павелецкого, Киевского, Казанского, Белорусского, Виндавского, Курского... электрички набитые. Каждую минуту.
Потные толпы.
- Да что это вы меня, гражданочка, все в морду тычете?
- Петушки: синие, красные, зеленые! Петушки: синие, красные, зеленые!
- "Спартачку" давно пора хвост надрать. Не получается.
- "Эскимо" на палочке! На палочке "Эскимо"!
- Место бы уступили, молодой человек!
- А знаете ли вы, что как только Робеспьер...
- Слушай решение партии: "Постановлением Секретариата товарища Сталина Стрелецкая Анастасия Андреевна назначена спецкурьером Центрального Комитета ВКП(б)". Вот твое, Настя, удостоверение.
- Ой какое!
- Наши удостоверения печатаются не на бумаге, а на белом шелке. Платочек семь на семь. "Семью семь" - это девиз и пароль для посвященных. Шелк используется парашютный, но с твоей парашютной судьбой это никак не связано. Просто шелк лучше бумаги. Такое удостоверение можно вшить в одежду, и никто его не нащупает. С таким удостоверением можно плавать через реки и идти сквозь болота. Потом только постирать от грязи. Печать ЦК и подпись, товарища Сталина не смываются. Но помни, спецкурьер - это только официальное название должности. Только прикрытие. Должность придумана так, чтобы было непонятно, чем ты занимаешься. Поди разберись, что делает спецкурьер ЦК ВКП(б). Все поняла?
- Все.
Вот ей все понятно. А нам - нет. Интересно, например, а где живут спецкурьеры ЦК? Раньше Настя в шкафу жила. Потом - в аэроклубе на парашютах. Не положено спецкурьеру на парашютах жить. Ей-то все равно, но не все равно Центральному Комитету и Генеральному секретарю.