Подошло совещание к обеду, тут они и появляются стайкой, обслуживают делегатов бойко, весело и исчезают все разом. Как под землю. Каждый раз разные появляются. Вроде у Сталина их полк целый. Может, особо проверенных Сталин из какого текстильного комбината привозит? Или студентки из какого-нибудь института?
Завершили работу - и под землю. Не уследишь, куда. Может, в метро спускаются?
Может, у них свой выход есть на "Площадь Революции" или на "Площадь Свердлова"? Или их машинами закрытыми из Кремля вывозят? Ставил людей товарищ Ежов к станциям метро, наблюдали за всеми воротами кремлевскими до больших совещаний и после. Непонятно, откуда берутся, куда пропадают. А в Московский метрополитен имени товарища Кагановича после закрытия не сунешься. Московский метрополитен подчиняется непонятно кому. Даже товарищу Ежову непонятно. И врагов в Московском метрополитене товарищу Ежову выискивать не дозволено. И охраняется метрополитен особым отделением милиции, который кому-то подчиняется, но разве сообразишь, кому именно. Ясно только, что хозяин метро - дядя властный и свирепый. Так что совать нос в дела Московского метрополитена не рекомендуется. Купите билетик и езжайте куда надо. И не оглядывайтесь.
Перед закрытием - не задерживайтесь.
Получается, что некому ремонтные поезда в ночном метро разглядывать. И потому несется "Главспецремстрой" никем не замеченный. Вырывается из подземелья и прет в темноту.
Со свистом.
Все двери в коридор открыты. В коридоре смех. Сей Сеич девчонок угощает.
Девчонки истории рассказывают смешные. Когда триста мужиков в одном зале пьют, обязательно какие-нибудь занимательные казусы случаются, есть что вспомнить, и по коридору: ха-ха-ха. И еще история и снова: ха-ха-ха.
Только одна дверь в коридор не открыта. Только в одном купе не смеются. В том купе Холованов с Настей.
Смеются девочки, а сами нет-нет да и метнут взгляд на дверь холовановскую: это ж надо, такого мужика приворожила.
Давай тебя, Дракон, развеселю. Хочешь, расскажу, куда Севастьян-медвежатник и его друзья карты прячут?
- Ты и это вычислила?
- Тут все понятно. Надо просто вспомнить, что вы во время обыска не проверяете.
- Мы проверяем все.
- Вы проверяете все, кроме... собственных штанов. Вы же с профессионалами дело имеете. - Среди них один карманник. Вы входите в камеру и начинаете обыск. Он в это время прячет колоду в твой карман. Когда обыск закончен, он колоду из твоего кармана ворует. В камере он не один. Их четверо. Тоже профессионалы, хотя и не карманники, но подыграть ему могут. Карманник обычно с партнерами работает. Они ему партнерами могут быть, действия его обеспечивая.
- Вот что. Жар-птица, если ты права, если я карты найду при обыске... в своем кармане, то карты я им верну, пусть играют, но обязательно скажу, что это ты додумалась...
- Мистер Хампфри, у меня деловой разговор.
- Слушаю вас, мистер Холованов.
- Оставайтесь еще на год.
- Нет, мистер Холованов, мне домой пора. В Америку.
- Я вам вдвое больше платить буду.
- Нет, мистер Холованов. Пора мне.
- Ладно. Хорошо. Но есть проблема...
- Какая?
- Дело в том, мистер Хампфри, что вы работали на очень деликатной работе...
- Я понимаю, мистер Холованов.
- Вы слишком много знаете... Вы приедете в Америку и начнете рассказывать всем, что товарищ Сталин прослушивает телефонные разговоры своих ближайших соратников...
- Мистер Холованов, я никогда никому ничего не расскажу...
- Вот это деловой разговор, мистер Хампфри. Вот это деловой разговор.
- Да если я и начну рассказывать, мне никто не поверит: по документам я не в Советской России работал, а в Швейцарии. И письма домой мои написаны якобы из Швейцарии. И отправляли вы их, как я знаю, из Швейцарии...
- Все так, но нет у нас уверенности, что вы сдержите слово...
- Я дам вам расписку, мистер Холованов...
- Расписку? Это хорошо. Это вы верно придумали. Только что я буду делать с вашей распиской?
- Как что? Если я опубликую что-нибудь о системе подслушивания, вы подадите на меня в суд...
- Я не люблю суд. В суде можно выиграть, но можно и проиграть... Поэтому расписки мне недостаточно.
- Какие же еще вам нужны гарантии?
- Ваша жизнь, господин Хампфри, лучшая гарантия того, что вы никому ничего не скажете.
- Вы хотите меня убить?
- Ни в коем случае. Людей убивают только преступники. Я не хочу вас убивать, я хочу вас ликвидировать.
- Я протестую и требую, чтобы вы немедленно вызвали сюда моего адвоката.
- Адвокат - предрассудок буржуазного суда. Мы руководствуемся интересами своей страны и Мировой революции, нам не нужен адвокат, который будет доказывать, что мы не правы. Мы знаем без адвоката, что правы.
- И вы убиваете всех иностранных инженеров, которые работают на вашу страну?
- В том и дело, что не всех. Всех, кто строит танковые, артиллерийские, авиационные, автомобильные заводы, мы отправляем домой, щедро наградив. Но вы делали очень деликатную работу.
- И много таких, как я?
- Считанные единицы. Вы - не правило. Вы - исключение.
- Кто следующий?
- Три инженера, которые монтируют вентиляционные системы в гостинице "Москва".
- Но в Америке хватятся.
- Пусть хватаются. Каждый, кто не должен вернуться, нами заранее оформляется не в Советский Союз, но в Швейцарию, Бразилию, Австралию, Германию. Это мы используем в своих интересах: американские инженеры уезжают во многие страны... и пропадают. А в Советском Союзе они не пропадают. Вот они поработали и возвращаются домой при больших деньгах.
- Мои деньги вы передадите моей семье?
- Нет, мы их конфискуем. Сей Сеич, примите портфель, пересчитайте и составьте акт о приеме денег, которые заработал мистер Хампфри.
- На мое место едет новый инженер из Америки?
- Да.
Севастьян-медвежатник смеется да головой покачивает: хитра девка, эх, хитра. А сам проволочки свои и крючочки раскладывает.