Минуту плыла, за корявый деревянный борт держась. И отпустила его. Качнуло Настю на волне. Пошла баржа рядом, пошла, пошла дальше. А Настя Жар-птица поплыла к правому берегу. К оврагам. К оползням. К рощам. К унылым полям.
Ногами отмель почувствовала, встала, долго к берегу брела. Выбралась. Решение готово: "Контрольблок" с собой не нести. Не донесешь. Тяжеленный. Еле с ним выплыла. И попадешься с ним, тогда всем плохо будет.
Еще когда плыла к берегу, обломки баржи разглядела. Никого вокруг. Остов баржи в берег врезан и наполовину песком засыпан. Бока просмолены, не сгниют никогда. Лежит разбитая баржа тут лет уже сорок. Значит, и еще столько пролежит. Баржа - ориентир. Легко описать словами: на правом берегу Волги, вверх от Жигулей, под песчаным откосом, на откосе две березки. Кому надо, найдет. Кому надо, все разбитые баржи на правом берегу Волги перевернет.
Вытащила Жар-птица из мешка стропу, поднырнула под киль, завязала конец стропы за обломки руля, вынырнула, вторым концом стропы завязала "Контроль-блок"
двойным крестом и швырнула дальше в воду. Плеснул блок, словно волжский сом-людоед.
Теперь собраться в путь. Проверила, что в мешке. В мешке - сухой паек диверсанта. Усмехнулась: десантник, вооруженный сухим пайком, практически бессмертен. Вспомнила: день в лесу, ночь и день в церкви, еще непонятно сколько времени у железнодорожной насыпи и на барже, а голод не чувствуется вообще никак. Удивительно. Теперь ей надо рассчитать запас продовольствия на ближайшие дни. Это уравнение со многими неизвестными. Неясно, сколько времени она проспала в барже и потому неясно, как далека она от разъезда 913-й километр. А если дойти до 913-го километра, то неясно, сколько дней там ждать.
"Главспецремстрой" на 913-м километре по субботам бывает, а сегодня неизвестно какой день.
Допустим, за три дня она дойдет до 913-го километра, но сколько времени там ждать? Может, она придет туда, а "Главспецремстрой" ее ждет. Это одна ситуация. Другая: она дойдет до 913-го километра, но, ремонтного поезда там не окажется. Может быть, он только ушел. "Тогда ждать недели. Тогда продукты делить совсем по-другому надо. В этой задаче только количество продуктов - величина известная. У нее в запасе: две стограммовых плитки шоколада швейцарской фирмы "Нестле", две двухсотграммовые банки тушенки, стограммовая банка сгущенного молока, банка канадского лосося - 212 граммов, двадцатиграммовый пакетик кофе, тоже "Нестле", пять ненамокающих спичек, две таблетки сухого спирта. Тушенку можно есть так, а можно разогреть на огне от таблетки, не разводя костра. На таблетке сухого спирта можно и кофе сварить.
Представила Настя, как будет в котелке булькать кофе. Двумя руками она возьмет котелок и будет пить, согревая руки теплом и обжигая губы. Ощутила аромат, и вдруг запах кофе ей стал невыносим. Пакет еще не открыт и еще ничем не пахнет, но она представила, как это будет ужасно.
Не раздумывая, бросила пакет в Волгу. Тушенка? Тушенку туда же. И сгущенное молоко. Банку лосося туда же - рыбам в воде плавать полагается. Остался шоколад. Запах его чуть сочится через упаковку. А если открыть? Это будет невыносимо. Шоколад - в Волгу.
Теперь разобраться с остальным имуществом. Сбросить все, что ненужно. Бросить мешок. В воду его. Плыви. Может, к Бочарову доплывешь. Можно было мешок песком набить и утопить, но в горячую ее голову такая мысль не пришла.
Спички больше не нужны, как и таблетки спирта. Какой ужасный запах у таблеток.
У спичек еще хуже. Пистолет на боку. В магазине осталось семь патронов. Второй магазин пуст. Найти патроны к "Люгеру" в приволжской степи вероятным не представляется. Потому пустой магазин - подарок Волге. Как же отвратительно пахнет пистолет. Никогда раньше она этого не замечала. А у него сразу столько запахов - оказалось: запах металла, пластмассовые бока рукоятки свой отдельный запах имеют, и ружейное масло, и нагар в стволе, нечищеный после стрельбы в паровозе. Как же раньше она не замечала все эти запахи? Но "Люгер" пока выбрасывать нельзя. Как же его терпеть?
Раньше у нее темп был отработан: один марафон - малый отдых, второй марафон - большой отдых, еще марафон - малый отдых, еще один - большой отдых. Малый отдых - час. Большой - пять часов со сном.
Но то были другие времена и другие условия. Марафонцам легко: они по дорогам бегут, а Настя пробирается местностью нехоженой: мелколесьем, колючими кустарниками, болотами, жгучей осокой. Одно дело - по мостам и дорогам, другое - пахотой, песком, грязью, через откосы и овраги, через орешник и заросли малины, через камни, кочки, бурелом. Ей еще и ориентироваться надо, препятствия обходить, прятаться, на глаза не попадаться. И еще: как километры отсчитывать? Приняла она стандарт пятьдесят тысяч пар шагов за один марафон считать. И пошла. Условие: если со счета собьется, начинать счет с самого начала. Лучше не сбиваться.
Идет.
Если она где-то между Казанью и Ульяновском, то слева Волга течет почти с севера на юг. Надо все время Волгу слева иметь. Километрах в двадцатипятидесяти западнее параллельно Волге течет Свияга. Только в обратном направлении - с юга на север. Карту Настя хорошо представляет. Однажды на экзамене по географии ответила она на три вопроса и дополнительный ей:
"Назовите притоки Волги". "А я вам нарисую", - отвечает. Взяла мел и на доске сверху вниз провела волнистую линию в форме вопросительного знака. У самого начала точечку поставила - это деревня Волговерховье. Высота над уровнем моря - 228. Вот озера Стерж, Вселуг, Пено, Волго, вот Селижаровка из Селигера течет, вот впадают Молога, Шексна, Кострома, Унжа, вот Тверда подходит. Ой, забыла: тут же река Вазуза, из воды Вазузы водку делают. Вот Гжать впадает в Вазузу, а Вазуза у Зубцова - в Волгу. Вот Лама впадает в Шошу, а Шоша в Волгу, вот подходит Дубна, Медведица, Кашинка... Не знали учителя, что у Волги столько притоков. Вот и до Камы добрались. Притоки Камы рисовать? Нет? И называет Настя деревеньки справа и слева, справа и слева. И города... И глубины реки у городов и ток воды в районе каждого города. А в каком это году такой был сток? Это рекордный - весной 1927 года. Но если хотите, Настя назовет сток в районе любого волжского города в любой год, когда, конечно, был учет. И скорость течения на фарватере.