В лучах солнечных стоит огромный человечище. Не разобрать лица. Только пальто кожаное различимо да сапоги ярче солнца.
- Здравствуй, Драконище.
Подхватил он ее на руки. Закружил.
- Здравствуй, Жар-птица.
- Отпусти, дурной, даже у советских парашютистов головы иногда кружатся.
Опустил он ее осторожно.
- Как ты тут?
- Хорошо, Дракон. Рассказывай.
- Что же тебе рассказывать?
- Все рассказывай. Я ничего не знаю.
- Все просто. Был заговор. Был. Самый настоящий. В их руках были все системы связи и недостроенный командный пункт в Жигулях. Оттуда можно было управлять не хуже, чем из Москвы. И в Москве очень многое было в их руках. И по провинциям. На товарища Сталина они имели что-то очень серьезное. Настолько серьезное, что могли его совершенно легально на пленуме ЦК партии в чем-то уличить и снять... Они могли арестовать кого угодно и делали все, что хотели.
В их руках уже была почти ничем не ограниченная власть. И был у них "Контроль-блок" - ключ ко всем правительственным, государственным, военным, дипломатическим и всем другим системам связи. Задавлен мятеж. Задавлен до того, как успел вспыхнуть. Бочарова я арестовал. Вот этой рукой ордер предъявлял. Вот этим пистолетом в морду бил. Хорошо рукояткой в морду.
Хорош "Лахти" тем, что тяжел. Как двинешь в рыло, вроде молотком. Одна забота:
чтоб не до смерти. Хороший человек Бочаров. Жалко. А как подумаешь, так и хрен с ним. Ежов отстранен от должности Народного комиссара внутренних дел, но пока остается Народным комиссаром водного транспорта.
- Да почему же?
- Не спеши. Всему свое время. Товарищ Сталин стратегию и тактику классовой борьбы понимает лучше нас. Помяни мое слово: пройдет месяца два-три и пропадет товарищ Ежов. Никто о нем больше не вспомнит.
- А Берия теперь Нарком НКВД?
- Ты догадлива.
- А что с Фриновским?
- Фриновский назначен Наркомом военно-морского флота.
- Так он же...
- Это повышение, но у нас такое повышение называется: отфутболить на чердак.
Фриновского надо было выслать подальше от Москвы, оторвать от корней. Полетал он по Союзу от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей.
Больше не летает. Смещен и арестован.
- А Берман?
- Товарищ Сталин устроил учения и потребовал от Бермана любыми способами захватить или нейтрализовать системы связи в Москве. Берман с задачей не справился, и тогда товарищ Сталин снял его с поста Наркома связи. Под Новый год его арестовали, судили и уже расстреляли.
- Кто же теперь будет Наркомом связи?
- Пока нарком не назначен, но руководит связью Пересыпкин.
- Тот самый майор Пересыпкин, который с Берманом ругался?
- Тот самый полковник Пересыпкин. Помяни мое слово, товарищ Сталин назначит его Наркомом связи.
- Полковника наркомом?
- А разве у нас так не бывает? Звание соответствующее товарищ Сталин ему присвоит. Только с товарищами посоветуется... Своим товарищ Сталин не жалеет.
- Нашел товарищ Сталин папку?
- Нашел.
- А "Контроль-блок"?
- За что, думаешь, тебе второй орден?
- А папки на тебя я все сожгла в паровозной топке.
- Знаю. Но все сначала запомнила, а потом Сталину рассказала.
- Не может такого быть.
- Может. Все запомнила. Все доложила.
- Я болтала, а он записывал?
- Знаешь, нет. У него есть записная книжка. А еще у него есть коричневая тетрадка, в которую он записывает неизвестно что. Он ее никому не показывает.
Но на этот раз он не записывал ни в записную книжку, ни в тетрадку. Он может вполне обходиться без тетрадки и записной книжки: память у него, как у тебя.
Может, на всю страну вас двое таких. Ты ему страницу за страницей выкладывала, он сидел и слушал. Как с магнитофона на магнитофон информация переписывалась.
Иногда товарищ Сталин меня звал, чтоб и я послушал.
- Ты меня. Дракон, прости. В бреду.
- В бреду-то в бреду. Но только ему и рассказала, ни мне, ни докторам рассказывать не стала. Ему ты рассказала потому, что у тебя еще до бреда такое намерение было.
- Правильно, Дракон, было.
- Он тебя за это особо благодарить будет. Но и мне в конечном итоге это не повредило. Чем больше он про меня знает, тем легче ему меня контролировать.
Тем больше у него ко мне доверия.
- Я это понимала. Потому все запомнила и ему рассказала.
- Знаешь, что товарищ Сталин для тебя сделал?
- Не знаю.
- Он приказал сейф, в котором Бочаров "Контроль-блок" держал, тебе подарить.
- И где он сейчас?
- Его вычистили, выкрасили и отвезли в Жигули. В подземном городе у тебя персональные апартаменты. Вот туда сейф и поставили. Ты в бреду сейф вспоминала как человека живого и просила товарища Сталина тебе его подарить.
Товарищ Сталин - человек добрый. Приказал немедленно твое желание исполнить.
Это, конечно, не все. Добыв "Контроль-блок", ты спасла всех нас. Не только он тебе благодарен, но и я персонально. Проси, что хочешь.
Проси, что хочешь.
Что же она хочет?
Проснулась Настя среди ночи. Бушует море за окном, терзает ветер пальмовые ветви, гремит железо на крыше, а ее вопрос поразил: что же она хочет в этой жизни? Никогда она над этим не думала. Ничего ей не надо. Денег не надо. Зачем деньги? Квартира тоже не нужна. Счастлив тот, кто все потерять не боится. А не боится тот, у кого терять нечего. Ей нечего терять, все ее достояние в одном солдатском вещмешке помещается. Ордена? Два их у нее. Самых высших. Хороший пистолет? Хороший - это "Лахти". Тяжел для нее "Лахти". А если не "Лахти", то "Люгер". Вот он рядом лежит.
Проси, что хочешь.
Холованов все что угодно достанет. Что угодно сделает. В крайнем случае, если сам не сможет, Сталину скажет. А уж товарищ Сталин...
Так что же ей надо? Для полного счастья?
Даже развеселилась она. Сотни миллионов людей днем и ночью о чем-то мечтают.
Всем чего-то хочется. Сколько ни имей, всегда мечта опережает действительность, и нам снова чего-то хочется. Каждый курсант хочет быть лейтенантом. Но как только стал лейтенантом, сразу хочется быть старшим лейтенантом. Каждому капитану хочется быть майором, а каждому майору полковником. Каждый, у кого сто тысяч долларов, мечтает о миллионе, а каждый, у кого миллион, мечтает о десяти. А Насте мечтать не надо. Нужно просто сказать: хочу. Просто надо назвать, что именно хочешь. Хочешь героем стать, завтра во всех газетах будет указ: "За выполнение ответственного правительственного задания, за мужество, отвагу и героизм..." Можно попросить звание комбрига: комбриг Стрелецкая, ромбик в петлицах. У американцев это называется бригадный генерал, а у нас нет генералов, у нас - комбриг. Тот же ромбик может означать старшего майора государственной безопасности Анастасию Стрелецкую. А можно сказать: устала я, товарищ Сталин, хочу уединиться, хочу виллу в Рио-де-Жанейро, с большим бассейном, с видом на океан, не хочу длинных черных машин, хочу длинные белые, открытый счет в "Кредит Сюисс"... Болтать я не буду, вы всегда можете опубликовать в мировой печати снимки соответствующие... Хочу жить тихо, мирно и наслаждаться. Позволит ли Сталин?