Чуть выше раковины располагался небольшой шкафчик с зеркальной поверхностью, и я, случайно наткнувшись взглядом на собственное отражение, ненадолго завис. Светло-карие глаза с непривлекательными темными вкраплениями на радужке, глубокие тени – это уже наверняка не вылечить достаточным количеством сна и правильным питанием. Каштановые волосы от влаги разбились на отдельные тоненькие прядки, что вовсе не придавало им очарования. Давно пора было подстричься, пожалуй, займусь этим при первой возможности.
- Дани. Охренеть, - пробормотал я, мотнув головой. Отражение больше меня не интересовало, зато привлекло содержимое шкафчика, может быть, именно там Альфред держит свои ценности?..
Дверца открылась с едва слышным звуком, и я разочарованно вздохнул – всего три маленькие полочки, на нижней была зубная щетка с пастой, а две верхние занимали баночки с какими-то лекарствами. Большинство были не прозрачными, белыми или зеленоватыми, пожалуй, именно в таких хранят таблетки. С интересом вытащив один такой флакончик, я прочитал название, но оно оказалось незнакомым, как и все остальные, - их я тоже поочередно вытаскивал.
- Что ты делаешь? – от звука чужого голоса я дернулся, резко ставя баночку с таблетками на место, но немного промахнулся, задел несколько соседних, и они с грохотом повалились вниз. Блин.
Кинулся их собирать, немного покраснев, ведь появилось такое дурацкое ощущение, будто меня застукали за чем-то неприличным. Я всего лишь посмотрел, что в этом такого?! Вот нечего было меня «Дани» называть!
Последнюю баночку Альфред подал мне сам, улыбнувшись, будто показывая тем самым, что все в порядке. Шкафчик закрыл тоже он, пока я вытирал руки, стараясь вообще не смотреть в ту сторону.
- Чай уже готов, - сообщил мужчина, первым выпуская меня из ванной.
Едва кивнув в благодарность, я прошел на кухню, тоже мельком осматриваясь. Помещение было ничем не примечательным, напоминало мою собственную квартиру, только места тут больше, хотя и не намного. Узкий стол у окна, три табурета без спинок, плита и мойка, находящиеся впритык друг к другу. А на стене - календарь с полуголой девушкой и датой пятилетней давности. Не соврал, значит, действительно уезжал.
Я уже примостился на табурете, когда из ванной послышался звук падающих баночек: не пара-тройка, как в моем случае, а гораздо больше, казалось, Альфред устроил в своем миниатюрном шкафчике настоящий погром. Подняться и посмотреть, что происходит, я не успел – хозяин жилища сам появился на пороге кухни, держа в руках полиэтиленовый мусорный пакет, где, судя по очертаниям, теперь покоились все его лекарства.
- Мне кажется, они просроченные, - просто объяснил он, вновь куда-то пропадая.
«Ну, охренеть…» - я безучастно уставился в окно с моим собственным мутным отражением, думая о том, мог ли Альфред все-таки понять, с кем имеет дело. Вычислить наркомана довольно просто. Во-первых, неряшливый внешний вид. Во-вторых, пульс и давление – у него теперь были показатели. В-третьих, я сам вел себя, как придурок, не давая левую руку (подозрительно, не так ли?) и хватаясь за всякие таблетки в ванной.
Что с того, что я никогда таблетки с целью получения удовольствия не пил? Даже не представляю, какой именно компонент ответственный за это самое удовольствие. Я что, дурак, рисковать собственной жизнью и совать в рот что попало?
Альфред жуткий перестраховщик. Или они действительно просрочены.
*
Мне была предоставлена честь спать на кровати, когда сам Альфред постелил себе на полу, утверждая, что в армии он так привык, и на мягком ему некомфортно. Естественно, я не спорил, потому что валяться на жестком или делить с ним постель не хотелось. Ради приличия я все же предложил поменяться, но наверняка мужчина видел мое облегчение, связанное с его отказом.
О моем самочувствии Альфред больше не спрашивал, наверняка ему не понравились приступы раздражения, случающиеся все чаще и чаще; мы вообще почти не разговаривали и меньше, чем через полчаса после чая, пошли спать. Он стянул с себя футболку, я же пожертвовал только носками, полностью одетым мне было гораздо комфортнее.
Лежа почти на самом краю постели, я прислушивался, пытаясь определить, уснул ли он уже. Вроде бы пора – небо за окном посерело, предвещая скорый рассвет, а он на ногах явно уже давно, такие люди не спят до полудня.
Первые пару минут одеяло шуршало, но потом звуки стихли, доносилось только ровное глубокое дыхание, которое меня постепенно успокоило так, что я и сам, не заметив, заснул – сказывалась дневная усталость.
И проснулся почти сразу же от не самых приятных ощущений – меня трясло, будто в лихорадке, а суставы то и дело пронизывала жалящая боль.
========== Глава 3 ==========
Перевернувшись на бок, я мысленно застонал, пока не спеша издавать какие-либо звуки, чтобы не проснулся Альфред. Тот не шевелился, в утреннем неярком свете слишком плохо была видна его фигура, но тело под одеялом я все-таки различить сумел. Пусть спит, не его это проблемы, а вот мне лучше срочно что-нибудь решать, пока «сторож» не у дел.
Кровать скрипела, будто не желая отпускать, я морщился, то и дело косясь на Альфреда, но эти звуки, по-видимому, совершенно ему не мешали. Хотел бы я такой крепкий сон, но… не с моей совестью.
Захватив валяющиеся на полу носки с кроссовками на кухню и уже там их надев, я допил оставшийся с ночи чай, но облегчения никакого не почувствовал. Надо убираться, пока не стало совсем плохо. Это состояние, когда болит все тело, а мышцы напряжены так, словно весь день проведен в спортзале, знакомо мне не понаслышке, и то, что я чувствовал сейчас, было еще просто цветочками. Скоро начнется головная боль, соображать будет совсем невозможно. А что после этого – на личном опыте я просто не помнил, зато однажды довелось увидеть страдающего от ломки товарища: слезы, сопли, и все остальное, далеко не самое лицеприятное зрелище.
Доводить до этого себя мне не хотелось.
Оказавшись у двери, я мысленно попрощался с чрезмерно гостеприимным, но не очень богатым Альфредом, и потянул за ручку, предвкушая скорую встречу с друзьями и наркотиком. Как оказалось – зря. Дверь была заперта на ключ, замочная скважина пуста, а дверную ручку я чуть сам не вырвал с мясом, пытаясь вырваться на свободу.
- Блять, Альфред, - оставив дверь в покое, я заглянул в комнату, убедился, что военный до сих пор в отключке, и принялся искать ключ.
Его нигде не было. Я поискал на тумбочке, в тумбочке, под тумбочкой и даже за ней, успел порыться в карманах альфредовой куртки и даже на кухню с этой целью еще раз зашел - ничего кроме пыли, старой газеты и нескольких центов. Специально его запрятал, что ли?
Становилось душно, я оттянул рукой воротник рубашки, пытаясь вдохнуть больше воздуха, но легкие словно уменьшились в размере, и я мог дышать только неглубоко, хватая необходимый кислород очень маленькими порциями. Голова закружилась, руки уже словно горели изнутри, и мне всерьез стало казаться, будто это кровь закипает в венах.
Перепугался я нехило, даже боль перестала быть такой значимой теперь, когда я уже собрался умирать по вине безответственно спящего Альфреда. Я же еще пожить планировал, черт возьми, хотя бы до двадцати пяти! Целых пять лет, между прочим, это не шутки!