Расцепив руки военного, я сполз с кровати, ощущая целый набор прелестей жизни в виде голода и жажды, которые собирался тут же удовлетворить.
- Ты встал?.. – хриплый голос Альфреда заставил резко обернуться и мысленно проклясть его слишком чуткий сон.
- Нет, лежу рядом с тобой и наслаждаюсь, - буркнул я в ответ, натягивая на тело одежду, которая обнаружилась на стуле. Заботливый вояка, оказывается, меня еще и раздевал, а я ничего даже не почувствовал ночью. – А я, кстати, даже не догадывался, что ты из этих.
Не знаю, что меня подвигло на эту фразу, слова вырвались словно сами собой, безо всякой моей помощи. Но я ведь и правда не догадывался - Альфред, почти два метра роста, косая сажень в плечах, военный, волосы наполовину седые… Не так я представлял себе гомосеков. И те, которых видел вживую, они тоже не так выглядели. Впрочем, они были наркоманами, и это не удивительно.
- Из каких? – непонимающе переспросил он, тоже выбираясь из кровати и проверяя время на дисплее телефона.
Тон его был настолько ровным и спокойным, что я ни на секунду не посмел усомниться – действительно, Альфред ничего не понял. Желание уточнять как-то сразу пропало, вряд ли я был прав, посчитав его геем, но и оставлять вопрос висящим в воздухе… как-то неприятно.
- Ну, кхм… - замявшись, я немного помолчал, надеясь, что Альфред переключится на что-то другое, но он продолжал смотреть на меня, немного вопросительно приподнимая брови. – Блин, ну! Ты же меня сам обнимал, а теперь делаешь вид, что не при делах! – я злился исключительно из-за неловкости, ощущал себя последним идиотом.
- При каких делах? – теперь он нахмурился, уже понимая, о чем речь, но все еще не желая помогать мне. Наслаждается, что ли, тем, как я подбираю слова?.. Впрочем, зачем подбираю, в жизни этого не делал, говоря все в лоб.
- Голубых. Голубых делах, - я, наконец, застегнул рубашку, промахнувшись на одну пуговицу, и поднялся с кровати.
Ну все, сейчас кинется. Сейчас точно кинется. Глупо было предполагать, что он «из этих», он же военный, в самом деле, пять лет провел на войне, куда ему? Интересно, сразу по стенке размажет, или сперва выматерит так, чтобы уши в трубочку скрутились… Я бы, хотя и грешен, точно бы такого умника жить не оставил, а он же мне еще вон сколько помогал до этого. Неблагодарная я тварь, похоже, хотя не сказал бы, что совесть слишком мучает.
За полминуты, которые Альфред молчал, а я ждал его реакции, не решаясь вопреки опасениям выйти из комнаты, я чуть не скончался от его пронизывающего насквозь взгляда. Вот ей-богу, лучше бы он ругаться уже начал, чем пялиться на меня, словно я ему жизнью обязан. А я и обязан, но гораздо меньшим.
- Я не голубой.
Он все так же сидел на неубранной кровати, сцепив руки в замок, и сверлил меня взглядом. Спокойный, как ледяная глыба, как самый настоящий чертов айсберг, - мне даже захотелось сделать что-нибудь такое, чтобы спровоцировать его на хоть какие-нибудь эмоции. Так, как было прошлой ночью (это же была прошлая ночь?) в его ванной – ворвался туда, меня вытащил и орал потом. Терпеть не могу, когда на меня орут, но уж лучше крики, чем вот это.
- Я не голубой, - повторил он, решив, что мое молчание – знак недоверия. – Просто лег с тобой спать, больше негде. А обнял во сне случайно. Мы с женой часто так спали, вот привычка и осталась. Извини, если тебе было неприятно, но спал ты как убитый.
- С жено-о-ой?.. – раскрыв рот от удивления, протянул я, как-то по-новому глядя на Альфреда. В голове не укладывалось, что он мог быть женат, что у него вообще могла быть женщина. Ничего удивительного, вроде бы, но все равно в моем сознании Альфред и девушка были не совместимы. И его «голубизна», мнимая или настоящая, тут была ни при чем.
- Угу, - он поднялся, и я, наконец, тоже отмер, заворачивая на кухню. – Со вчера остался салат, сейчас поешь, а потом поговорим. Ты согласился.
От вопросов меня просто распирало, и Альфред отлично это чувствовал, специально поворачиваясь ко мне спиной. Я прикусил язык, чтобы смолчать, но взгляды кидать на мужчину не перестал. Жена, надо же… И где она теперь, если говорил он в прошедшем времени? Думаю, не выдержала пяти лет без мужика и сбежала, а он, несчастный, вернулся в пустой дом… Я улыбнулся – такая трагедия, что смешно.
Своими методами, мне недоступными, Альфред оживил вчерашний салат, им мы вдвоем и позавтракали. Он был вполне расслаблен, о чем-то со мной говорил, тщательно избегая темы своей и моей жизни. Кажется, про открытие местного зоопарка, но это мне было совершенно не интересно, потому я только поддакивал изредка, думая о своем. У меня проблем было еще больше, чем вчера. Ночь я пережил, да, но что дальше? Почему-то не кажется, что Альфред будет кормить меня таблетками каждый день, а номеров у меня больше нет, квартира пуста… Оставался единственный вариант – тот самый клуб, где я когда-то встретился с Артом. Все-таки этот парень был мне почти другом, вряд ли он обо мне забыл, так что есть шанс встретиться с ним хоть так.
Или искать другие места и других людей, но этого я, признаться, немного побаивался. Да и наличных не так уж много оставалось – это Арт меня хорошо знал, мог сбросить цену, дать в долг или удовлетвориться каким-либо иным способом оплаты. Никто другой не станет так делать, тем более для неизвестно кого, постороннего с улицы.
- О чем там надо было поговорить со мной? – наконец, не выдержав трепа о вольерах с пингвинами, перебил я, заранее почему-то настраиваясь на спор.
- Я думаю, тебе стоит пойти на лечение в клинику.
Напряжение спало сразу же, как я услышал эту реплику. Я почувствовал себя настолько легко и хорошо, что рассмеялся, прижавшись спиной к стене, и это был, пожалуй, первый мой искренний смех за долгое время. Остановился только тогда, когда начал неприятно покалывать живот, но улыбка на губы так и просилась.
- В самом деле? В клинику?.. – чувствуя, что готов снова рассмеяться, я подошел к раковине и отхлебнул воды из-под крана, чтобы успокоиться. – Ты бы еще в церковь посоветовал обратиться. Ну Альфред!.. – я смотрел на него с долей восторга – это же надо было сморозить такое!
- В клинику, да. В церкви помочь не смогут, полагаю, - несмотря на мой смех, бывший довольно продолжительным, Альфред остался спокойным и говорил серьезно. – А тебе надо лечиться, видишь же, как плохо. Или тебе нравится так страдать?
- Бля, Альфред! – его серьезность бесила меня даже больше, чем если бы он начал издеваться или шутить. – Что ты мелешь? Какая к черту клиника? Думаешь, я не знаю, что там делают с наркоманами? Лучше я дома буду умирать, чем там! Дома меня хотя бы никто не может привязать к кровати. И образцом для чьих-то экспериментов я тоже дома никогда не стану. Нет, уволь, никаких клиник.
Я никогда не был в подобных организациях, но действительно слышал очень много рассказов. Сам Арт предупреждал, чтобы мы не ходили в больницы, один из его знакомых провел в клинике для лечения наркомании месяца три и вышел оттуда только потому, что организация не прошла какую-то государственную проверку и была закрыта. Его рассказы ходили потом по нашим кругам, словно детская страшилка, да и сам парень был немного не в себе после этого опыта. Пошел туда наркоманом, а вышел еще и психом.