Она бросила трубку. Медведь развел руками.
— Лучше бы не звонил.
— Бывает... — Сергеев потушил окурок. — Вот, собственно, и все. Я вам еще нужен?
— А на «бис»?
— Сами, ребята, сами... — Он стал собираться. Подарок, который Сергеев сейчас сделал, был королевский. Проверил, нашел, сопоставил... — Пропуск отметьте. — Сергеев поднялся. Зеленый помчался ставить печать, а Медведь без приглашения отправился к шефу.
— Ну что ж, это конкретный результат. — Шеф выслушал Медведя без видимой реакции. Страстная речь опера не произвела на него впечатления. Этот человек был сух, как саксаул в пустыне. Темпераментный, возбужденный Медведь не знал, как себя с ним вести. «Что ни принесешь, всегда вот так». — Вы хоть поблагодарили?
— Отказался.
— То есть?
— Хотели налить... — Медведь прикусил язык. — Конечно же, спасибо сказали.
— Значит, так. — Шеф снял очки. — Сейчас срочно летите в адрес к этому, как его...
— Никольскому...
— Никольскому. Опросите соседей, родственников. Не стесняйтесь, в данной ситуации кашу маслом не испортишь. Будем надеяться, что личность установлена безошибочно. Важны могут быть даже самые мелкие подробности, детали, сведения. Думаю, вас инструктировать не надо. — Медведь кивнул. — Связи, связи — главное. — Медведь снова мотнул головой. — И по результатам срочно шифровку в Тулу. По готовности покажете мне.
— Яволь!
Дважды повторять не требовалось. Шеф практически слово в слово повторил то, что Медведь мысленно уже определил для себя. Он просвистел по коридору, как торнадо.
— Зеленый, по машинам! — Медведь уже нахлобучил кепку. — Едем в гости к родственникам Никольского.
— Может, сам? Без меня? — Дважды попадать в одну воронку не хотелось.
— Не боись! Я с тобой. Давай, давай... — Медведь был уже на полном взводе. В таком состоянии давать ему руль было нельзя. Зеленый выгнал машину из гаража сам. Но и без руля от Медведя был сплошной дискомфорт. Он буквально дымился от нетерпения: окна потели, как в грозу.
Никольский жил у черта на куличках. Этот район приятели разыскали по карте, но даже она была лишь приблизительным ориентиром. Дома нумеровал явно пьяный. После двадцать пятого был сразу сорок первый. Указанный в справке ЦАБ дом тридцать семь почему-то следовал после тринадцатого. Подивившись этому обстоятельству, опера вошли в подъезд трехэтажного строения с признаками полной инвалидности: одна стена подпиралась массивной двутавровой балкой. «Хорошо, что не развалился до нашего приезда», — усмехнулся Зеленый. На втором этаже, чиркнув спичкой, они обнаружили нужную квартиру со множеством звонков на косяке.
Дверь открыла женщина в халате. О таком писал еще Петр Вяземский.
— Господин Никольский здесь живет? — Медведь полез за удостоверением.
— Господин Никольский здесь жил. — Голос женщины был знаком по телефонному разговору. — Сейчас не живет. Но если вы такие же господа, как и господин Никольский, то я вам скажу...
— Мы не господа, мы товарищи! — Медведь махнул красными корочками.
— Ну тогда проходите... товарищи. Что вы стоите, как памятник Ришелье?
В квартире оглушительно пахло жареной рыбой. И от этого запаха, и от интерьера на Медведя накатил приступ щемящей ностальгии. Он погрузился в райский уголок своего детства — коммуналку пятидесятых. По стенам лохматились жгуты открытой проводки на фарфоровых изоляторах, крутилось несколько счетчиков электроэнергии, в тусклом свете двадцатисвечовой лампочки серебрилась подвешенная на гвозде детская жестяная ванночка. Велосипед без педалей... Связка лыж с финской войны...
По такой квартире Медведь мог пройти с закрытыми глазами, не задев ни одного предмета и не споткнувшись о сундуки в углах.
Для Зеленого, жителя цивилизованной берлоги периода хрущевской оттепели, квартира была диковиной.
— Ну, так что товарищам от меня надо? — В комнате женщина приосанилась, скрестила руки на груди. Повеяло соцреализмом, не хватало только скалки.
— А почему вы решили, что именно от вас?
— Потому что я, можно сказать, жена, как вы выразились, господина Никольского. Или я не я буду.
— Тогда давайте знакомиться. Как вас зовут? — Сам Медведь представляться не спешил.
— Надежда Яковлевна. Фамилия, к сожалению, Никольская. Но мы с ним даже не однофамильцы...
— Очень приятно. Хотелось бы задать вам несколько вопросов.
Женщина кивнула — мол, валяйте.
— Где мы могли бы сейчас разыскать вашего мужа?