Читать онлайн "Контрреволюция и бунт (ЛП)" - Маркузе Герберт - RuLit

Фетишизм товарного мира, который, кажется, становится плотнее с каждым днем, может быть разрушен только мужчинами и женщинами, которые сорвали технологическую и идеологическую завесу, скрывающую происходящее, которая скрывает безумную рациональность целого, — мужчинами и женщинами, которые получили свободу развивать свои собственные потребности, чтобы построить, в знак солидарности, свой собственный мир. Конец овеществления — это начало индивидуума: нового Субъекта радикальной реконструкции. И генезис этой темы — это процесс, который разрушает традиционные рамки радикальной теории и практики. Идеи и цели культурной революции основаны на реальной исторической ситуации. У них есть шанс стать по-настоящему конкретными, повлиять на целое, если повстанцам удастся подчинить новую чувствительность (личное, индивидуальное освобождение) строгой дисциплине ума (die Anstrengung des Begriffs). Только последнее может защитить движение от индустрии развлечений и сумасшедшего дома, направляя его энергию на социально значимые проявления. И чем больше кажется, что безумная сила целого оправдывает любое спонтанное противодействие (каким бы саморазрушительным оно ни было), тем больше должно быть отчаяния, а неповиновение должно быть подчинено политической дисциплине и организации. Революция — ничто без собственной рациональности. Освобождающий смех йиппи, их радикальная неспособность воспринимать кровавую игру в «справедливость», «закон и порядок» всерьез, может помочь сорвать идеологическую завесу, но оставляет нетронутой структуру за завесой. Последнее может быть подавлено только теми, кто все еще поддерживает установленный рабочий процесс, кто составляет его человеческую основу, кто воспроизводит его прибыль и его власть. Они включают в себя постоянно растущий сектор среднего класса и интеллигенции. В настоящее время лишь небольшая часть этого огромного, по-настоящему скрытого населения движется и осознает. Помощь в распространении этого движения и этого осознания является постоянной задачей все еще изолированных радикальных групп.

Чтобы подготовить почву для этого развития, освобождение сознания по-прежнему является первостепенной задачей. Без этого всякая эмансипация чувств, вся радикальная активность остаются слепыми, обреченными на провал. Политическая практика все еще зависит от теории (только Истеблишмент может обойтись без нее!): от образования, убеждения — от Разума.

Есть один аргумент против этого «интеллектуализма», который еще предстоит обсудить. Суть аргументации такова: упор на теорию и образование отвлекает умственную и физическую энергию от арены, на которой будет решаться борьба против существующего общества — политической арены. Она преобразует экономические и социальные условия в культурные; она поглощена абстрактными интеллектуальными проблемами, в то время как грубая сила собирается уничтожить отчаянные движения сопротивления по всему миру. Таким образом, за весомым названием «культурная революция» (заимствованным из страны, где это массовое движение) скрывается не что иное, как частный, частный, идеологический бунт: оскорбление страдающих масс.

Лозунг «давайте сядем и порассуждаем вместе» по праву стал шуткой. Можете ли вы убедить Пентагон в чем-либо другом, кроме относительной эффективности машин для убийства — и их цена? Государственный секретарь может урезонить министра финансов, а последний — другого секретаря и его советников, и все они могут урезонить членов Правления крупных корпораций. Это кровосмесительные рассуждения; все они согласны по основному вопросу: укрепление установленной структуры власти. Рассуждать «извне» про структуры власти — наивная идея. Они будут прислушиваться только в той степени, в какой голоса могут быть преобразованы в те голоса, которые, возможно, приведут к власти другую группу той же структуры власти с той же конечной заботой.

Аргумент является подавляющим. Бертольт Брехт заметил, что мы живем в такое время, когда говорить о дереве кажется преступлением. С тех пор все стало намного хуже. Сегодня кажется преступлением просто говорить о переменах, в то время как общество превращается в институт насилия, прекращая в Азии геноцид, который начался с уничтожения американских индейцев. Разве сама сила этой жестокости не невосприимчива к устному и письменному слову, которое ее обвиняет? И разве слово, которое направлено против практикующих эту силу, не то же самое, что они используют для защиты своей власти? Существует уровень, на котором даже неразумные действия против них кажутся оправданными. Ибо действие разрушает, хотя и только на мгновение, замкнутую вселенную подавления. Эскалация встроена в систему и ускоряет контрреволюцию, если ее вовремя не остановить.

И все же в этой системе есть время для разговоров и время для действий, и эти времена определяются (отмечаются) конкретной социальной констелляцией сил. Там, где радикальные массовые действия отсутствуют, а Левые несравнимо слабее, их действия должны быть самоограничивающими. То, что навязывается восстанию усиленными репрессиями и концентрацией деструктивных сил в руках властной структуры, должно стать почвой для перегруппировки, пересмотра. Необходимо разработать стратегии, адаптированные для борьбы с контрреволюцией. Результат во многом зависит от способностей молодых людей нового поколения — не отсеиваться и не приспосабливаться, а научиться перегруппировываться после поражения, как развивать с новой чувствительностью новую рациональность, чтобы выдержать длительный процесс воспитания — непременную предпосылку для перехода к крупномасштабным политическим действиям. Ибо следующая революция будет заботой поколений, а «окончательный кризис капитализма» может занять почти столетие.