Несомненно, что сталкинг с Цивилизацией необходим, но ровно на столько, чтобы понять, как оторваться от её притяжения.
Толтекский воин выстраивает отношения в группе своих соратников так, что в любой момент может продолжить свое путешествие в одиночестве. Он выборочно обусловлен энергетикой группы, и лишь в той её части, которая направлена на поддержание тонально-нагуального равновесия. Привязанностям друг к другу в аспекте 1-го внимания здесь нет места, как это принято в социуме. Совместные действия направлены только на освобождение восприятия. Сновидящие следят за своевременным перемещением точки сборки в области неизведанного, а вслед за этим, сталкеры обеспечивают синтаксис ее окрестности в новых положениях. Каждый из них устремлён к свободе и может только эта — молчаливая страсть сближает их.
5.3 Тупики намерения
«Жизненные тупики царапают по самооценке, разворачивая заблудших в тесном пространстве недоразумения».
Толтеки подметили, что людей, у которых внутренний диалог мелок и ограничен легче вытолкнуть в нагуаль, нежели умников с их многообразием и глубиной жизненных оценок. Казалось бы, что первые должны «дружить» с намерением, но не тут то было. Они очень быстро теряют нить осознания в нагуале. В свою очередь, людям с богатым внутренним диалогом труднее попасть в него, а вот шансов сохранить там своё самоосознание у них больше, при условии его интеграции. Но ни те, ни другие не обладают качествами воинов-путешественников. Первые в этом ряду быстро теряют себя в нагуале, а вторые по причине своей инерционности никогда не смогут попасть в него собственными усилиями. А, случайно оказываясь там, они застревают в ловушках восприятия своего не в меру разветвлённого осознания.
Чем больше жизненный опыт у обычного человека, выраженный в разновидностях внутреннего диалога, тем труднее преобразовать его в целостное намерение. Обязательно найдётся мировоззренческий оппонент в сознании, который может задать всевозможные вопросы на подобие: зачем быть таким узколобым со своим единственным текущим намерением? Или: сколько можно заниматься одним и тем же, когда целая жизнь проходит мимо? И т. п. Всё это приводит к созданию антинамерения. Невозможно одновременно обозревать всевозможные варианты действий и заниматься постановкой намерения. Возникает его ступор, оно парализуется другими равнодействующими концепциями сознания.
Особенно тяжело даётся его формирование людям с развитым саркастическим умом. Их разум постоянно вмешивается в действие, передёргивая любой выбор и обнаруживая альтернативные или дополняющие варианты. Поэтому многие из них инфантильны и малоподвижны, их дела не идут дальше разговоров. Их коробит любой вызов к действию. Они ничему не могут отдать предпочтения со своим нигилистическим отношением к жизни. Впрочем, конформизм приводит к тому же, только с другой стороны.
Нагуаль откликается на зов тоналя, когда он на некоторый период времени целостно преобразуется в одно намерение. Подобно ракете на старте, от которой убираются штанги и топливные шланги, намерение не должно сдерживаться мешающими и конфликтными подцелями. Образно говоря, необходимо на какое-то время «поглупеть» до уровня одного намерения: стать «одной извилиной», как в анекдотах про новых русских. И хотя большинство из нас всегда учили обратному, всё же человек не оправданно много времени тратит на сомнения и колебания как продолжения своих страхов, утрачивая при этом решительность. В пространстве прямого знания моменты оценки и принятия решений мгновенны. Сама атмосфера виртуальности нагуаля требует этого.
В плане подхода к образованию намерения людей можно отнести к двум категориям. Условно назовём их так: первого — человек-система, второго — человек-надсистема.
Первый в этом ряду обычно не обижен талантами и яркими наклонности к чему-либо, заложенными с детства. Эти люди в определённом смысле уже есть само намерение, потому что имеют перед собой ряд задач, которые они должны выполнить в процессе жизни или же в их представлении точно очерчено поле деятельности связанное с их наклонностями. Чтобы чего-то достичь, им необходимо быть всего лишь конгруэнтными в своём намерении с собственной сутью, то есть выполнять своё предназначение.
Но их планы рушатся, когда они идут вразрез с самим собою, выставляя свои намерения вдали от их изначальной мотивации. А так как такие действия им не свойственны, то в их жизни обычно всё течёт гладко, своим чередом. Их желания неуклонно реализуются, и они редко страдают от противоречий, нисколько не сомневаясь в своём выборе. Своё призвание в жизни такие люди находят быстро, но вот хорошо чувствуют они себя только в рамках узко заданной программы. И поскольку выполняют они её в полной мере, то нельзя сказать, что они не развиваются. Это — их путь.
В отличие от первого типа человек-надсистема не имеет с детства ярких наклонностей. Своё призвание он может искать всю свою жизнь и остаться ни с чем. Такие люди плохо социализированы, так как не держатся за жизненные ценности, принятые большинством. Обычно, они перелетают с места на место без определённой цели и рода занятий. Этот тип людей одинаково легко может высоко подняться по жизни или же опуститься на самое дно социума, если вовремя не будет подстрахован ближайшим окружением, которое, возможно, заставит их как-то собраться. Но и в этом случае их деятельность вряд ли будет продуктивной.
Воины духа тоже являются людьми над системой. Они осознанно культивируют в себе понимание того факта, что все системы и представления о мире условны, преходящи и относительны. И пользуются они ими по мере необходимости.
Если говорить образно, то человек-система садится на свой жизненный корабль и в дальнейшем так и плывёт на нём до противоположного берега жизни, никуда больше не пересаживаясь. Его корабль — это его главная жизненная мотивация, о которой, кстати, многие даже не подозревают. А человек-надсистема может сесть сначала на корабль, потом на яхту или лодку, потом на попутной волне прокатится на сёрфинге, а то и вовсе пошлёпать по морю босиком на диву окружающим.
Но у такого типа людей есть одна незадача. Когда человек-надсистема осознанно формирует намерение, у него тут же в подсознании формируется антинамерение. Ведь он от природы свободолюб, и любую возникающую силу почти сразу компенсирует равнодействующей к ней. Делает он это порой непроизвольно, автоматически, особенно не задумываясь над происходящим. А так как подсознательные процессы у людей-надсистема намного мощнее, энергетичнее и развиваются спонтанно, то сформированное таким образом в подсознании антинамерение, более работоспособно, чем осознанная работа целеполагания. Может не намного, но оно всё же, зачастую, пересиливает само намерение.
Обычно, хочет такой человек одного, а на деле очень часто получается прямо противоположное. Такая же непроизвольная реакция возникает у него и на любое внешнее принуждение или склонение его к определённой системе взглядов. Но ещё чаще такие выкрутасы сознания возникают при построении долгосрочных планов, когда есть время для спонтанной самоорганизации неуправляемого «подпольного» антинамерения.
В связи с этим в начале овладения искусством намерения желательно учитывать компенсаторную природу своего свободного осознания и входить в здание желаемого намерения, так сказать, с заднего двора. То есть в своей сознательной части сначала формировать антинамерение, для того чтобы в подсознании в естественном порядке образовалось ожидаемое намерение. Но такая работа требует ещё более точной настройки, так как бывает сложно понять, в каком виде вообще всё это представить и так, чтобы на «другом конце провода» сформировался нужный отклик. К тому же, нужно учитывать, что его приходится создавать вопреки своему прямому желанию.
Но именно так приходится поступать с собственным сознанием, когда оно не выполняет прямые команды, кажущиеся ему однобокими или примитивными. Потому что любая команда уже есть усечённая система-глупость. И приходится искать равнодействующую глупость, чтобы уравновесить первоначальную. Так сказать, сначала построить антимир, а потом уже сам мир. Это примерно так же, как стрелять по цели задом наперёд через плечо, прицеливаясь через поставленное перед собой зеркало. Задача вдвойне сложная, но ещё раз подтверждающая тот факт, что истинное намерение приходит непринуждённо: его нужно допустить, а не притянуть насильно.