Ты решил это лишь потому, что ты живой?
Но это всё – ненадёжно, это всё – переменчиво.
Сегодня мы здесь, а завтра мы – за тем бесконечным столом.
Разве смерть обнуляет наши голоса?..
Когда я вижу коллективные «антивоенные» письма новейших времён – я вижу лишь листок бумаги, положенный на весы, где с другой стороны – 417 тысяч 323 человека, павших в битве за Днепр.
Украина должна быть освобождена не только во имя живых.
Она должна быть освобождена во славу всех павших.
Это – литургия.
Я был в Киеве, и мне показывали камень, где написано, что отсюда пошла земля Русская.
Показывавшие этот камень смотрели на меня с гордостью: понял, откуда ты, москаль?
Я понял, откуда я.
Я москаль, я рязанец, я потомок верхнедонских однодворцев.
Я хочу вернуться к своему камню.
Та, прежняя Русь, откуда пошли мы все, была разделена на княжества.
Она распалась на княжества, чтобы вновь воссоединиться.
Потом она распадалась ещё и ещё раз. Но всякий раз – воссоединялась.
Назрел новый распад. Земли, вошедшие в состав того, что ещё вчера называлось Украиной, отпадут, чтобы осмотреться, одуматься и понять: кто они, зачем они, где они?
Где они – не сегодня, а сразу во всей долготе и широте русской истории.
Где они в 863-м.
Где они в 1654-м.
Где они в 1919-м.
Где они в 1943-м.
Это – жизнь, она так выглядит. Пересборка сущего во имя прошлого и во славу будущего.
Навыворот
Украина и Донбасс пришли к 2022 году не просто отдельными, а взаимоисключающими понятиями.
Наполнились чёткими и действенными, но чужеродными друг другу смыслами.
В самом начале этой истории была большая Украина с одной стороны – и малый Донбасс с другой. Донбасс просил себе – всего лишь право на самостоятельную жизнь в самом углу Украины.
Спустя восемь лет Донбасс, несмотря на свою малость географическую, стал огромен. Теперь даже молчание его перекрывало неумолчный крик Украины. Донбасс же к тому времени – всё сказал.
В красноречии привычно соревновались все, кроме Донбасса. И всё острее было ощущение: в том диалоге, что вёлся между мировыми игроками, стоило слышать не сказанное, а – непроизносимое. Главное – не перепутать. Потому что зачастую произносимое имело противоположный умалчиваемому смысл.
Коллективный Запад вслух утверждал: Россия готовится напасть на Украину, всё мы про вас знаем, ха! Втайне при этом коллективный Запад насмехался: никуда вы не нападёте, духу не хватит, иначе мы вас отключим в клочья от всего и введём санкции Судного дня.
Россия вслух отвечала: нет, я не хочу никуда нападать, у меня Олимпиада и скоро посевная. Втайне при этом Россия говорила: если вы не уймётесь – пеняйте на себя.
Но ей не слишком верили. Причём, как ни парадоксально, ни первой части утверждения не верили, ни второй.
Остановившись на миг, стоило бы вспомнить: они всякий раз сомневаются – и теперь даже непонятно, почему.
Было лето 1999-го, и было вторжение в Дагестан с территории буйствующей Чечни. Тогда ведь тоже на коллективном Западе были уверены, что ничего не случится, и происходящий кошмар Россия станет терпеть вечно.
Были уверены они и в 2008-м, что никакой реакции на буйный порыв Саакашвили не будет, и Грузия захватит Южную Осетию.
Были уверены, что русские смирятся с изгнанием президента Януковича из Киева в 2014-м.
Были уверены, что в августе того же года ВСУ тихо добьют ополчение на Донбассе, а Москва – отвернётся.
Были уверены, что в Сирии русские не решатся ни на что.
Были уверены, что в Нагорном Карабахе 2021 года обойдутся без русских.
Были уверены, что в Казахстане очередная, накануне украинской войны, «цветная революция» сойдёт им с рук: ну, не будут же русские вводить войска.
Они пугали, пугали, пугали весь мир русскими – а сами всякий раз думали: нет, на этот раз точно ничего не случится, на этот раз мы их продавим, унизим, сомнём.
Российская прогрессивная интеллигенция тем временем вела свой привычный надрывный монолог, где явное скрывало тайное, но тайное было явно настолько, что торчало наружу, как хвосты и рога у бременских музыкантов.
«Остановите безумие, остановите войну», – твердила интеллигенция в феврале 2022-го, но обращалась при этом исключительно к России, как будто Россия бегала с палкой по опушке, где на каждом пенёчке притаилось по пушистому зайчонку.
Смысл призыва был до оскомины обычен: Россия, исчезни ж ты, наконец! Без тебя всем будет только лучше. Донбасс всё равно почти обезлюдел – пусть Украина его поскорее вернёт себе. А если тебе, Россия, так до́роги твои луганские и донецкие шахтёры, то засунь их себе за пазуху, рассели в ростовских землянках и больше никому не показывай.