Хартман уже поднялся на колени и все еще тер глаза, но уже в порядке пробы поглядывал на нас. У него было плотное, квадратное лицо, Он не очень изменился за эти восемнадцать лет, вот только морщин прибавилось, но выговор остался прежний: он по-прежнему затягивал гласные и слишком сильно выпячивал губы. За выпускника Брайтона сойти ему было бы трудно, но за представителя любой из дюжины существующих и бывших государств к востоку от Эльбы — вполне. У меня не было даже малейшего представления о его национальности.
— Хорошо, — мрачно буркнул я, — придется мне рассказать ему, что он делал. Если рассказ придется не по вкусу, он может проглотить капсулу с цианистым калием.
Хартман улыбнулся и встал.
— Как он сюда попал? — спросил я Джада.
— Пешком, конечно, — Джад пожал плечами. — Самый безопасный способ.
— Ты действительно так считаешь? Не знаешь ты этого типа. Он предпочитает летать. Но у него есть идеальный способ устранить утечку информации со стороны пилота — он его просто убивает. Насколько мне известно, до сих пор он убрал, по крайней мере, двоих: пилота Люфтваффе и Оскара Адлера.
— Чушь, Кери, — возразил Джад, — кто бы ни убил Адлера, это явно были те же самые люди, что вывели из строя мой «Остер». Мистер Хартман это сделать не мог — он зависел от меня, чтобы убраться отсюда.
— Джад, тебе мало что известно о диверсиях на самолетах, а я знаю, и он тоже. Мы с ним одновременно проходили подготовку в одной диверсионной школе. Знание того, как вывести из строя закрылки, — дело сугубо профессиональное. Тот, кто это умеет, не станет прибегать к идиотскому трюку с заполнением масляного бака бензином. Задумайся для разнообразия об этом и помни, что мы с Хартманом знаем, как проделывать такие вещи. Кроме того, я знал Адлера: если попросить, он готов был взяться за любую работу. Этим летом он не заработал ни гроша. С самой весны у Вейко для него не было работы. Я знаю, что его что-то мучило, и он, сам не зная зачем, стал повсюду таскаться с оружием. Он наверняка услышал о твоей фирме, о Кениге и о том, что вы здесь скоро появитесь. Пытался завязать знакомство с окружением Кенига и с твоими ребятами тоже.
От утреннего тумана мой голос охрип, но звучал еще довольно громко, словно на проповеди в пустом зале. Мне нужно было выговориться.
— Он чувствовал себя не в своей тарелке, — продолжал я, — так что когда Мика заговорил с ним о работе, взял его с собой для защиты, а может быть, как свидетеля, если дела пойдут из рук вон плохо. Мика рассказал ему о том, где я храню свои запасы бензина. Адлер воспользовался этим складом по дороге сюда. А Хартман должен был рассказать про озеро тебе, наверняка оставил записку и карту в Рованиеми. Больше некому было рассказать тебе об этом, Джад. А ему мог через Адлера сообщить только Мика.
— Помолчи минутку, — сказал Джад.
Я направил на него револьвер, но’тут тоже кое-что услышал. Слабое, раскатистое тарахтение раздавалось над озером за моей спиной. Поначалу это было похоже на тихий рокот подвесного лодочного мотора. Потом я догадался, что это было, но должен был догадаться раньше. Вертолет.
Идеальный поисковый летательный аппарат для таких погодных условий. По скорости он вряд ли уступал «Бобру», зато не имел проблем с посадкой. Если им ничего не удастся заметить, они могут зависнуть в любом месте, выбросить веревочную лестницу и высадить поисковую группу.
Казалось, он быстро двигался в нашем направлении. Я не стал оборачиваться, чтобы не оставлять лихих ребят без присмотра.
— Вы его видите? — спросил я.
— Пожалуй, да, — Джад посмотрел куда-то над моей головой. — Похоже, что это «Гончая».
— Что?
— МИ-4, кодовое название НАТО «Гончая».
— Сколько человек он может взять на борт? — я давно уже перестал следить за марками русских машин.
— Человек шестнадцать-двадцать, что-то около того.
— Он проходит мимо, — заметил Хартман. — Направляется в сторону северо-восточных озер, по нашему последнему курсу, как раз по прямой к Кандалакше. Но если там они ничего не найдут…
— То вернутся, — закончил я.
— Тогда пора сматываться, — заметил Джад.
— Только мы с тобой, — отрезал я, — он остается.
— Давай обсудим это как-нибудь потом, — нетерпеливо бросил Джад. — Пора возвращаться в Финляндию.
— Извини, но союз пилотов объявил ему бойкот. Слишком много трупов на его совести.
— Кери, ты опять собираешься устроить самосуд, — вздохнул Джад.
— Просто подумай о времени, Джад. Ты сам немного побродил в этих местах и знаешь, сколько это отнимает времени. Здесь не меньше двух дней хода до границы, да еще день уйдет на переход от ближайшей финской дороги. Так что если здесь он пробыл только сутки, а я думаю, не меньше двух, то отправился четыре дня назад. Неужели это так и было?
Красный огонек неожиданно вспыхнул в лесу и полетел в мою сторону, отскочил от прибрежного булыжника и улетел в небо. Прогремел звук выстрела. К тому времени я уже лежал на берегу, стараясь вжаться в песок, и искал в карманах патроны для дробовика.
Джад среагировал медленнее, но наконец и он бесформенной грудой плюхнулся на берег. Слышно было его тяжелое дыхание. Хартман пригнулся к земле и замер на месте.
— Ложись, парень, — сказал Джад.
— Мне кажется, все в порядке… — отозвался Хартман.
— Ложись, черт побери! — крикнул на него Джад.
Хартман начал медленно подниматься, глядя в сторону леса.
Я встал на колени, зарядил ружье и направил ему в голову. Он тут же упал и замер.
Я снова направил ружье в сторону леса и приказал:
— Возвращайся в самолет, я прикрою.
— А что будет с ним?
— Пошел он к дьяволу.
— Мы прилетели забрать его и не можем…
— Я могу. Полезай в самолет.
Вместо этого он начал ползти к Хартману, пересекая мою линию огня. На таком открытом месте, да еще с туманом на озере за спиной, ползти было бессмысленно. Просто ты превращался из быстрой мишени в медленную.
Я выругался и стал забирать влево, чтобы видеть лес.
Снова вспыхнул огонек выстрела, но на этот раз это была обычная пуля, а не трассирующая.
Я заметил, где появилась вспышка, но не стал стрелять в ответ. У меня появилась странная мысль, что этот стрелок в нас не целился. Пока.
Джад обхватил Хартмана за плечи и тащил его к воде. Вдвоем эта парочка представляла из себя такую мишень, что и слепой не промахнется. Снова раздался выстрел.
Когда я поднял голову, лицо было засыпана песком.
— Оставь, Джад, — сказал я. — Этот парень в нас не целится. Мне кажется, он просто прижимает нас к земле, пока не дождется подмоги.
— Почему ты так считаешь? — буркнул Джад.
Сделать такой вывод меня заставили эти три выстрела. Стрелок, который мог уложить две пули в нескольких дюймах от моего локтя, мог бы завалить меня с первого же выстрела. Вместо этого он стреляет трассирующей пулей, чтобы все стало понятно. Но у Джада появилось желание поспорить по этому поводу.
— Не возражай, — оборвал я. — Стоит попытаться покончить с ним раньше, чем здесь появится еще кто-нибудь.
— Думаешь, это стоящая идея?
У меня появилось желание пристрелить его. Но вместо этого я достал из кармана револьвер, пару раз пальнул в сторону леса, туда, где, по моим расчетам, находился стрелок, и побежал.
Я бежал по диагонали влево, чтобы скрыться за деревьями вне сектора обстрела. Нужно было уйти от тумана за моей спиной. Я проскочил по песку между Двух деревьев, потом по траве, чахлым кустикам и укрылся за большим, в мой рост, булыжником в десяти ярдах от берега. Прижавшись к нему, перевел дыхание, чтобы отдышаться, и прислушался.
На меня надвигался лес.
Глава 26
Это не был высокий, темный лес, который наводил на мысль о соборных сводах. Ни один северный лес так не выглядит. Деревья стояли редкие, мелкие и чахлые и не загораживали тусклый отсвет облачного неба. Сам туман доходил только до края леса.
В нем царили расплывчатые сумерки и загадочный свет, как на морском дне, который не оставлял теней и растворялся в темноте и неизвестности.