Адольф Гитлер знал все закоулки знаменитой библиотеки Хоф. И немудрено — ведь большую часть года он проводил в огромном, прекрасно оборудованном читальном зале, листая фолианты в тишине и тепле.
На следующее утро после своего открытия Копья Судьбы Адольф Гитлер туда и отправился. Обычно он читал всё подряд, строя воздушные замки. Но на этот раз он точно знал, что ему нужно. Он хотел проследить историю копья из сокровищницы Хофбурга с самых древних времен до упоминания его в эпоху Отгона Великого.
Порывшись в каталогах и справочниках, он обнаружил записи о множестве подобных копий. Каждое из них в разные времена с большей или меньшей вероятностью определялось как то самое, которым проткнули распятого Христа.
Такой поворот дела оказался неожиданным, но Адольф Гитлер не растерялся. Он не сомневался, что скоро отыщет настоящее Копье Лонгина. История всегда его привлекала, и только по этому предмету он хорошо успевал в школе.
Учитель истории доктор Леопольд Петч, ярый германский националист, оказал на него сильнейшее влияние, умело используя в процессе обучения национальное чувство детей. Впоследствии Гитлер утверждал, что человек, не имеющий чувства истории, — это человек без глаз и ушей. В разговорах он уже в юности сыпал историческими фактами и проводил множество параллелей. Возможно, он осознал свою миссию именно благодаря этому историческому чувству.
Одно такое копье, точнее древко, висело в Ватикане, но Римско-католическая церковь не настаивала на его подлинности. Еще одно копье хранилось в Кракове, но Гитлер скоро выяснил, что это всего лишь старинная копия хофбургского копья. Другое копье, более известное, связывали с константинопольским патриархом Иоанном Златоустом.
И вот наконец Адольф Гитлер отыскал копье, с которым, судя по всему, связана проходящая через всю его историю легенда о власти над миром. Впервые о нем упоминалось в III веке, и разные историки проследили его судьбу до X века, когда правил саксонский король Генрих I Птицелов. В последний раз о нем упоминалось в связи со знаменитым Унструтским сражением, когда венгры были разгромлены кавалерией саксонцев, а их предводитель держал в руках Копье Лонгина. После этого оно таинственным образом исчезло и не появлялось ни в дни, когда Генрих I умирал в Кведлинбурге, ни во время коронации его сына — будущего императора Оттона Великого, первого достоверного владельца того копья, которое хранилось в сокровищнице Хофбурга.
Это копье упоминается в Саксонской хронике при описании битвы при Лехе (близ Вены), когда Оттон Великий одержал блестящую победу над ордами монголов, чья грозная конница несла опустошение самому сердцу Европы. С тех пор копью приписывалась магическая сила. Второй раз оно упомянуто в связи с торжественной церемонией, когда Оттон Великий принял из рук папы Иоанна XII императорскую корону.
Адольф Гитлер уже тогда презирал ученых, облеченных громкими званиями, и вознамерился сам ликвидировать белые пятна в загадочной истории копья и убедиться, что именно это копье передавали от отца к сыну великие саксонские герои.
Гитлер продвигался от века к веку, и череда знаменитых исторических персонажей, владевших копьем или стремившихся к нему, убеждала, что легенда о магической силе копья всегда находила свое подтверждение.
С этим копьем в руке командующий Фиванским легионом Мавриций испустил дух, когда его замучил римский тиран Максимиан за отказ поклоняться языческим богам Рима. Его последними словами были: «In Cristo morimur»[9].
Вдохновленные этим примером пассивного сопротивления, ветераны Фиванского легиона решили умереть по примеру своего предводителя, но не поклоняться римским богам, в которых они больше не верили. Все 6666 солдат лучшего в римской истории легиона преклонили колени и подставили свои шеи под меч. Все легионеры были обезглавлены, и это стало самой большой единовременной казнью в истории Древнего мира.
Мученическая гибель Фиванского легиона сильно ослабила позиции язычества и способствовала стремительному взлету Константина Великого и превращению Римской империи в христианскую.
Константин Великий утверждал, что, когда держал в руке Копье Лонгина во время эпохальной битвы у Мульвийского моста в Риме, его направляло само Провидение. Победа в этом сражении сильно укрепила единство Римской империи, а христианство стало ее официальной религией.