В Вевельсбурге была комната Фридриха Барбароссы, которая всегда пустовала. Ее подготовили на случай, если это святилище эсэсовской элиты удостоит своим визитом Адольф Гитлер. Были комнаты Оттона Великого, Генриха Льва[33], Конрада IV — мы упомянули только нескольких выдающихся королей и императоров, которые заявляли притязания на Копье Лонгина и на власть над миром, ему сопутствующую.
В каждой комнате хранились разные реликвии — мечи, щиты, доспехи, даже предметы одежды и украшения, — которые принадлежали счастливым обладателям Копья. Гиммлер разослал своих подручных по всей Германии и Европе, чтобы они осматривали музеи и частные коллекции и выкупали найденные реликвии, невзирая на цены.
Когда лидеры и высшие командиры СС несколько раз в год собирались в замке, каждому офицеру предоставлялась отдельная комната, причем всякий раз другая. Тем самым гости замка постепенно знакомились с историей древнего оружия и проникались его боевым духом.
Только Генрих Гиммлер никогда не менял своей комнаты, и в нее никого не поселяли в его отсутствие. Это помещение декорировали в честь Генриха I, иногда называемого Птицеловом, — первого из великих саксонских королей, чьей инкарнацией считал себя омерзительный рейхсфюрер СС. Именно в этой комнате, отделанной в честь короля, обратившего вспять орды венгров, хранилась копия принадлежавшего Лонгину оружия. Она лежала на алом бархате в кожаном футляре прямо на столе Гишмлера. Это копье играло роль временного талисмана власти до той поры, когда Гитлер захватит Австрию и вернет в фатерланд настоящее Копье. Однако Гиммлер напрасно надеялся, что Копье передадут СС как символ нового святого ордена.
Трудно определить, чьей инкарнацией был Гиммлер, так как у него не было реального эго. Невозможно сказать, что это была за личность.
Были ли у Гиммлера какие-то догадки относительно поселившегося в нем духа? Чувствовал ли он, что стал вместилищем Всемирного двойника, планетарного античеловека? Конечно, ответом будет «нет», потому что в нем не было эго, способного осознать это.
Однако есть свидетельства, что Гиммлер знал о таком существе и даже понимал, что его можно лицезреть посредством духовного видения, потому что такие изображения были найдены среди книг и бумаг во время обыска в его доме после окончания боевых действий.
В частности, там была одна картина, которую Рудольф Штайнер использовал для оформления окна в сожженном Гётеануме. На ней изображено змееподобное тело с рогатой головой и гигантскими развевающимися ушами. Выражение лица у этого существа глуповатое и отрешенное, как у самого Гиммлера, и в нем есть что-то монголоидное.
Трудно сказать, почему Гиммлер решил, что он — инкарнация Генриха Птицелова. Вероятно, он тешил себя иллюзиями, что именно ему суждено опровергнуть древнее пророчество о завоевании Германии ордами с Востока.
ГЛАВА 23
ГИТЛЕР ПРЕТЕНДУЕТ НА КОПЬЕ ЛОНГИНА
Колокол королевской часовни звонил в честь воссоединения двух стран — Австрия вошла в состав Германии. Центральную площадь Вены заполнили толпы народа. Люди стояли рядами вдоль Рингштрассе, чтобы поприветствовать фюрера, прибывшего в столицу их страны.
Отборные части 8-го армейского корпуса Кейтеля и хваленые танкисты Гудериана, двумя днями раньше пересекшие границу Австрии, выстроились перед большой трибуной у самого дворца Хофбург. Все ждали человека, который некогда ходил по тротуарам имперской столицы «словно немытый голодный бродяга».
Адольф Гитлер пересек границу и проехал через аккуратненькие деревни в свой родной Линц, где когда-то ходил в школу. Там он дождался рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, который должен был обеспечить в Вене сохранность Копья Лонгина.
Прежде Гитлер побаивался, что судьбоносный талисман уведут у него из-под носа, но теперь немного успокоился. Однако была опасность покушения, и потому он не спешил в Вену, где его так ждали.
Надо сказать, что эсэсовцы времени зря не теряли. В Вене лились реки крови: уничтожали антифашистов и всех потенциальных противников нацизма. А Гитлер нанес визит в Леондинг, где возложил цветы на могилу своей матери.
Фюрер намеревался снизить имперский статус Вены до провинциального, а саму Австрию сделать незначительным сателлитом Германии. Людям, которые «пренебрегали им в молодости, когда он голодал и жил в трущобах», предстояло заплатить за свои ошибки высокую цену.
33