- Что-то я сомневаюсь, - жалобно простонала Молли.
Следующие две недели прошли для Джона в слабом подобии стабильности. Шерлок неизменно присутствовал на всех лекциях по органической химии, а после того, как у Джона заканчивались занятия по другим дисциплинам, ждал его у корпуса, и они вместе шли в копировальный центр, покупая по дороге что-то из еды. Сам Шерлок ел очень мало, но как-то неловко волновался, если ему казалось, что Джон не уделил еде должного внимания. Джон подозревал, что Шерлок прочитал когда-то, что люди могут умереть без еды, поэтому заботился, как бы подобная неприятность не приключилась с Уотсоном.
Когда в центре работы было немного, Джон и Молли поочередно готовились к семинарам, а Шерлок сидел в подсобке с книгой или отчетом о вскрытии - да, это действительно оказались именно они. В отличие от отчетов, которые доставались Молли, документы Шерлока относились к свежим, а иногда и незакрытым полицейским расследованиям, но на вопрос о том, как такие бумаги попали к нему в руки, Холмс лишь отмахивался. Иногда они долго обсуждали с Хупер специфические особенности патологических изменений тела, и Уотсон, хоть и планировал стать врачом для живых, прислушивался с любопытством, а то и вовсе влезал в разговор бесцеремонно, на правах собрата по цеху.
Молли привыкла к внезапному пополнению их коллектива. С Томом как раз возникли невнятные проблемы, череда свиданий резко прервалась, и Джон чуть больше опекал погрустневшую подругу. Шерлок вроде совершенно не возражал, как будто вступив в эти странные отношения с Джоном, он молча и безоговорочно принял его друзей. Не то чтобы Холмсу пришлось напрягаться: за год в университете по-настоящему Уотсон подружился только с Молли. Даже Майк Стемфорд был лишь хорошим соседом по комнате, не более того.
Друзья Шерлока, те двое, о которых Джон вообще слышал, никак не проявляли себя на жизненном горизонте - кроме одного случая, когда Молли показала ему фото Себастьяна в интернете. Холмс старательно избегал малейших упоминаний Тревора и Уилкса, хотя вообще говорить он мог часами - в основном, о преступлениях, убийцах, уликах и о том, как бывают ужасающе глупы и предсказуемы люди. Джон и Молли, по счастью, больше ни разу не становились объектами сокрушающей дедукции и пришли к выводу, что это единственный вид деликатности, доступный Шерлоку.
Временами Джону казалось, что Шерлок что-то чувствует к нему: это проявлялось в мелочах, порой таких крошечных, что Джон по несколько часов анализировал впечатления, пытаясь решить: точно что-то было или привиделось? Он заметил как-то, что Шерлок, думая, что никто на него не смотрит, пристально и подолгу наблюдает за ним, Джоном. Изредка Шерлок вдруг прикасался к нему - к запястью, к плечу, проводил ладонью по спине, проходя мимо, но словно сам не осознавал этих точечных тактильных выбросов. Боже, однажды Шерлок стер кончиком пальца капельку горчицы с нижней губы Джона - тому пришлось срочно выйти в туалет, чтобы отдышаться.
Джон не считал себя слишком уж нервным, но он почти перестал спать. Шерлока хотелось все сильнее, а ситуация казалась все более неопределенной. Перспектива откровенного разговора пугала: Холмс не мог не видеть, какие демоны пожирают его нового друга; Джон был уверен, что по зрачкам и пульсу он прочитан уже не единожды, пронизан насквозь, выучен наизусть, но Шерлок продолжал держать эту странную недодистанцию, значит, у него была причина. Уотсон надеялся только, что причина хотя бы сколько-нибудь весомая.
Пришлось начать бегать вечерами: старый и неоднократно испытанный способ для снятия напряжения. Университет располагал довольно приличным парком с удобными утоптанными дорожками, где по вечерам парочки обнимались в кустах, а любители здорового образа жизни невозмутимо пробегали мимо.
В один из таких вечеров Джон издалека заметил знакомую высокую фигуру - Шерлок стоял прямо под одним из редких фонарей, ошибиться было невозможно. Но он был не один, и внутренности Джона скрутило болезненным спазмом мучительной ревности, потому что Себастьян Уилкс, человек, знакомый ему лишь по фотографиям, не просто был очень близко к Холмсу - он очевиднейшим образом погладил Шерлока по щеке. Стало немного легче, когда Шерлок сделал шаг назад.
Джон спрятался за дерево недалеко от тех двоих; подглядывать и подслушивать плохо, так его учили в детстве, но расслышать он все равно ничего не мог, а подсматривать… он просто должен был убедиться. Хоть в чем-нибудь. Пожалуйста, ну.
Вдруг Себастьян поднял руку и лениво, словно нехотя, дал Шерлоку хлесткую пощечину. Тот застыл. Джон не помнил, как оказался рядом: вполне возможно, что из укрытия его вынесла волна ярости.
- Сделаешь так еще раз - и я тебе руки вырву, - тихо произнес Джон, глядя врагу в глаза. В том, что этот богатый хлыщ теперь смертельный враг, сомнений не было.
Уилкс насмешливо поднял бровь, рассматривая внезапного противника, отмечая и дешевую одежду, и руки в пятнах тонера.
- Пёсика завел, да, Шерлок? - наконец спросил он, неприятно усмехнувшись. - На помойке подобрал?
Шерлок развернулся на пятках и, не говоря ни слова, пошел прочь размашистым шагом. Джон подавил мгновенное желание догнать его.
Казалось, Уилкса ситуация лишь позабавила. Достав из кармана пачку сигарет, он протянул ее Уотсону:
- Хочешь?
Джон мотнул головой, не сводя с ублюдка тяжелого взгляда.
- Да не переживай ты так из-за него, - закурив, сказал Себастьян. - Он не будет тебе благодарен. Это самая бесчувственная тварь на свете.
- Здесь только одна тварь, - ответил Джон, - и это явно не Шерлок.
Выпустив дым, Себастьян рассмеялся:
- Не кипятись. Хочешь, я тебе расскажу, что будет дальше? - Уилкс сделал шаг вперед, оказавшись почти вплотную к Джону и нависая над ним. - Ты решишь, что Холмс - это такой несчастный и непонятый гений, которого надо оберегать и защищать. Ты будешь делать все, что делают хорошие пёсики. В зависимости от твоей навязчивости, он сможет терпеть тебя от двух до шести недель, возможно, даже позволит трахнуть себя разок. Но как только ты захочешь получить от него немного эмоций, хотя бы ничтожную каплю благодарности за все, что ты для него делаешь, он пошлет тебя, не раздумывая, и сделает вид, что ничего не было, - голос Уилкса становился все более вкрадчивым и даже - хотя Джону, скорее всего, показалось, - страдальческим. - У Шерлока Холмса нет сердца, приятель, и это - главное, что тебе нужно знать о нем.
Последние слова Себастьян подкрепил, ткнув Джона в грудь пальцами с зажатой в них сигаретой. Джон поморщился от попавшего в нос дыма.
- Особенности анатомии Шерлока Холмса не волнуют меня, приятель, - передразнил он Уилкса, - как и твои предсказания будущего. Все, что тебе нужно знать обо мне: если ты ударишь его еще раз и я об этом узнаю - а я узнаю, - я тебя найду. Приятель.
Развернувшись точно так, как сделал это Шерлок несколькими минутами ранее, Джон отправился в ту же сторону. Вслед ему донеслось злобное:
- Он раздавит тебя и даже не заметит, кретин!
Джон, не оглядываясь, вскинул руку в неприличном, но красноречивом жесте.
========== Часть 3 ==========
Он вовсе не собирался искать Шерлока - черт с ним, с этим сбежавшим юнцом, не способным нормально закончить ни один разговор, - он собирался успокоить бешено скачущий пульс, угомонить заходящееся сердце, выровнять неглубокое прерывистое дыхание, от которого легкие не наполнялись кислородом. Сжимая и разжимая кулаки, Джон чеканил шаг по всем дорожкам парка, уставившись в бурую землю. Темнота становилась все гуще, а тишина - все тяжелее. Университет засыпал, а Джон думал, что не заснет уже никогда.