Пропетые чуть ли не шепотом слова вдруг обрели крылья.
Это подхватили Сонина с Казанковой. Последующий куплет подпели не только девушки их бригады, но и соседи по участку. И вот гимн всепобеждающей справедливости и силы загремел на всю бескрайнюю степь.
И сразу куда-то отступила усталость, каменно-твердая земля и та вроде стала мягче, податливее. Лица у поющих похорошели, одухотворились. Мария Петровна вдруг почувствовала себя не сорокадвухлетней женщиной, а молоденькой девчонкой, ровесницей своему сыну и его подружкам.
Теперь она уверовала, что мускульной усталости не удастся больше сломить энтузиазма яростного духа и что задание сегодня они не только выполнят, но и перевыполнят.
Закат летом в степи так же прекрасен, как и на море. Он очаровывает яркостью и разнообразием красок, цветовых тонов и полутонов. Только что западный край неба был палевым, а сейчас он как бы напрокат взял цвет у поспевающих вишен, потом стал разбрызгивать на холмы и долины сирень, отдающую в голубизну.
— Смотрите, смотрите, какое великолепие! — обратила внимание притихших девушек Мария Петровна, протягивая руки в сторону полыхающего заката.
Прораб и учетчик, подсчитавшие их сегодняшнюю выработку, искренне удивились.
— Ну и молодцы! Ну и отличились! — похваливали они, с восхищением поглядывая на горы вынутой глины.— Оказывается, и камень слушается тех, кто подберет ключик к его характеру.
— Уж это точно,— улыбнулась Подзорова.— Как только поняли, что мы сильнее этой упрямой глины, так и дело пошло на лад. Помягчела она, сердечная…
Налюбовавшись закатом, стали расходиться по палаткам.
— Девочки, не забудьте о моей просьбе,— напомнила Мария Петровна.
— Не забудем! — откликнулись девчонки чуть ли не хором, окрыленные победой, одержанной над самими собой.
Мария Петровна разложила бумагу на ящике из-под папирос, заменяющем ей письменный стол, начала писать письмо сыну.
«Дорогой сынуля! — вывела она.— Сегодня у нас радостный день: впервые за две недели нашей работы на рубеже мы выполнили дневное задание без чьей-либо помощи. Недавние твои одноклассницы кланяются тебе и говорят, что теперь вам с Кимкой не придется хвастаться перед ними своими мозолистыми ладонями, у девочек мозоли почище ваших!
Жизнь у нас спокойная…»
— А-а-а! — раздался чей-то тревожный вскрик неподалеку от палатки.— На помощь!..
Мария Петровна бросилась к выходу.
— Кто там! — крикнула она.— Кто? Отзовитесь!..
В стороне, за кучами наваленной земли послышались шум борьбы и неясное бормотанье. Подзорова бросилась на помощь, закричав что было силы:
— Друзья, ко мне!..
У свеженасыпанного земляного бугра отчаянно боролись двое: высокий парень в шелковой рубашке и хрупкая девчушка.
«Настенька! — узнала Мария Петровна.— А это кто же?»
Парень отчаянно матерился, стараясь вырваться из цепких рук девушки.
— Пусти! — шипел он, дыша на нее перегаром сивухи.— Убью, дура!.. Ты что, рехнулась? Так иди к доктору, полечись!
— Врешь, цаца заморская, не уйдешь! — Настенька пытается вцепиться парню ногтями в холеную физиономию, но это ей никак не удается. Вот ее пальцы зацепили ворот рубашки. Затрещала лопнувшая материя. Разозленный парень бьет Казанкову локтем под сердце.
— Стой, негодяй! — Мария Петровна хватает бандита за левую руку.
— А-а, заступнички появились, ну, так пеняйте на себя! — Борис выхватывает из-за пояса стилет и грозит:
— Отскочь, говорю! Не то!..— сверкающее лезвие взлетает над ее головой.
Казанкова, хватая воздух широко открытым ртом, пытается перевести дыхание.
— Беги! — приказывает ей Мария Петровна.— Зови на помощь!
— Помо-ги-и-те! — кричит Настенька.
Слышится топот множества приближающихся ног. Борис пытается вырваться, но Мария Петровна держит крепко.
— Пусти! — в голосе Бориса бешенство и слезы.— Заколю!..
Из-за насыпи вымахивает кузнец Вася Агушев. Его грозный вид не предвещает ничего доброго. Борис от страха окончательно теряет голову. «Убьют,— думает он,— надо уносить ноги!» — Сверкнул стилет. Удар пришелся в левую сторону груди. Мария Петровна пошатнулась, но не упала, не отпустила Бориса. Тогда он ударил ее второй и третий раз. Руки ее разжались, ноги сломались в коленях, и она рухнула навзничь на горку глины. Вместе с ней упала наземь и спасенная дорогой ценой Настенька.