Увольняющихся строй.
Городской томимый жаждой
Пред «союзниками» каждый
Вынимает свой палаш
И кричит: «Даешь! Даш — баш!»
Наконец у поворота,
Встречен криком целой роты,
И к шлагбауму спешит
Словно убежавший узник,
Запыхавшийся «Союзник»
Предвкушая барыши.
И, как символ беспорядка,
Начинается посадка:
Кто на крышу, кто куда,
На колеса, на кабину,
Облепивши всю машину
С завыванием звериным
Отправляется орда.
Прочитав эти строчки, я невольно вспомнил свои молодые офицерские годы, службу на Северном флоте, в теперь уже далеком 1973 году. Тогда тоже приходилось штурмом брать грузовые машины- «скотовозы», как называли их флотские остряки, военных строителей — «союзников», чтобы на этих попутках добраться из жилого городка до базы атомных подводных лодок.
Если машина была с открытым кузовом, то все делалось в три касания: первое — рука ухватывается за борт, нога на покрышке колеса, второе — подтягивание, третье — заброс ног и тела в кузов. У нас, лейтенантов, это получалось ловко, но вот заслуженные капитаны третьих и вторых рангов, осиливали эти приемы с трудом, вдобавок им мешали портфели «дипломаты» — непременный в те годы атрибут флотских офицеров, ну, как пистолетная кобура, у армейских офицеров.
Поездки курсантов в открытом кузове попутных машин были небезопасны. Трагический случай произошел в день сдачи последнего государственного экзамена. При возвращении из города, в перевернувшейся при аварии грузовой машине, погиб курсант четвертого курса, сокурсник Виталия. Виталий с болью писал об этой трагедии:
«… Да, Лидушка, вот мы и оставили одного нашего товарища, друга и брата здесь в Баку навечно. Какая злая и жуткая шутка судьбы, как будто в насмешку. Вадька (так звали его) сдал экзамен, последний…, дал телеграмму домой, что все мол, благополучно, порядок полный и уехал в город. И обратно он уже не приехал, а его привезли. Возвращались они домой около часа ночи. Все были довольно навеселе. Как никак сдали все экзамены. Произошла автомобильная катастрофа, столкнулись машины. Стукнулись здорово, так что машины перевернулись вверх колесами и жертвой оказался он. Остальные отделались ушибами и испугом… Вчера мы его хоронили. Хоронили всем курсом… Отсалютовали и похоронили на нашем курсантском кладбище».
Хоронили погибшего уже в офицерской форме. Виталий подробно описал «тернистый» курсантский путь из училища в город и обратно, в стихотворении «Перевал «Курсантских слез»:
Когда ты остановишься прохожий
Подъем окончив, дух перевести,
Почти слезою чистою и божьей
Мучение курсантского пути.
Ведь прежде, чем до города добраться
В обитель удовольствия и грез,
Приходится курсантам подниматься
На страшный перевал «Курсантских слез».
Когда курсант под дождиком и Nordom
Из города пробежечку дает,
Пред ним заманчиво и гордо
«Курсантских слез» страшилище встает.
И так года, так каждую неделю,
На камень сей курсанты слезы льют, -
От этих слез, в асфальтовые щели
Хрустальные источники забьют.
Табельным личным холодным оружием курсанта Военно-Морского училища, в те годы, был палаш. До революции морские палаши являлись принадлежностью формы гардемарин Морского Корпуса, Морского инженерного училища имени Императора Николая и Отдельных гардемаринских классов. В повести «Арсен Люпен», выпускника Морского Корпуса 1918 года С. Колбасьева, у которого, офицером воспитателем в корпусе был герой моей первой книги «Терновый венец офицера русского флота» мичман Б.Садовинский, есть строки говорящие об отношении гардемарин к палашу после его отмены большевиками в 1917 году:
«Бахметьев и Лобачевский из корпуса вышли вместе… — Холодно, — сказал Бахметьев, и Лобачевский кивнул головой. Потом вдруг остановился. — Знаешь, у меня без палаша такое чувство, как без штанов». Настолько привычным был палаш гардемаринам Морского Корпуса.
И вновь «судеб морских таинственная вязь» связала годы, людей, события. Историческая преемственность флотской формы Российского Императорского флота в советском военно-морском флоте, проявилась и в том, что как Бруно Садовинский и Сергей Колбасьев — выпускники Морского Корпуса, так и курсант советского военно-морского училища Виталий Лоза ощущали на своем левом боку тяжесть морского палаша. В советское время палаш вновь стал предметом снаряжения курсантов.
Историческая справка.
Палаш морской курсантский был введен приказом Народного Комиссара Военно-Морского Флота № 574 в 1940 году. Палаш предписывалось носить курсантам военно-морских училищ во всех случаях при нахождении за пределами территории училища. Ширина лезвия палаша была 29 мм, длина лезвия -730 мм. Общая длина палаша составляла 860 мм. Эфес имел форму широкой скобы из металла, ножны деревянные, выкрашенные в черный цвет с кожаным темляком.