Паско издал горлом какой-то невнятный звук, поднялся, обхватил Китти руками и прижался лицом к свежей краске. Он поднял руку и ухватился за ее волосы, так что голова куклы все больше откидывалась назад, в то время, как он еще сильнее прижимал лицо к ее груди. Ее смех продолжал звучать на одной и той же ноте. Юби видел, как ее напряженное горло вибрировало от запрограммированных искусственных звуков.
Ее глаза не отрывались от Юби. Даже захлопнув дверь, он чувствовал ее взгляд сквозь закрытые створки. Он смотрел на дверь, страстно желая все забыть.
Теперь Китти своими широко раскрытыми глазами смотрела на вошедшего Юби, держащего в руке электродубинку.
— Я любила его, Юби, — сказала она. — Я так запрограммирована. Я запрограммирована любить все, что любит мой партнер — что-то вроде обратной связи.
«Это он научил тебя плакать? — подумал Юби. — Или это уже было в тебе заложено?»
— Я знаю, — ответил он.
Он понимал, что она всего лишь глупая кукла, пригодная только для любовных утех и ни для чего больше. Даже ее способность вести беседу была крайне ограничена, она лишь повторяла то, что ей говорили, а смех вырывался у нее всякий раз, когда ее скудный ум считал момент хоть сколько-нибудь подходящим. Совершенно бесполезная вещь на корабле, не способная оправдать даже затраты на свое собственное содержание. Паско купил игрушку для богатых, заложив для этого «Беглеца».
Впрочем, она была достаточно сообразительна, чтобы хотеть жить. Китти посмотрела на него и провела языком по губам.
«Сделай это, — сказал себе Юби. — Это не убийство».
— Я могу научиться любить кого-нибудь еще, — произнесла она. — Это легко сделать. Тебе не нужно использовать эту штуку. Просто небольшая регулировка. Я могу быть такой, как тебе хочется.
«И высосешь из меня все соки к тому времени, когда мне исполнится пятнадцать. И я буду плясать под твою дудку, слушая этот идиотский смех».
Он сделал шаг вперед и поднял дубинку, держа ее верхней парой рук. Китти отступила к стене.
Он отвел дубинку в сторону. Вспомнил блестящую на ее искусственной коже краску, запах секса, смех Паско.
— Тебе не обязательно делать это, — быстро произнесла она. — Я не буду тебе мешать.
Ее голос сорвался в крик.
— Почему ты не любишь меня?
Он закрыл глаза, чтобы не видеть. В горле стоял ком. Юби слепо ткнул дубинкой вперед и провел ею из стороны в сторону, нажав пальцем на спусковой крючок.
Электрический разряд. Падение чего-то тяжелого на подушки. Запах паленого.
Юби открыл глаза. Китти, скорчившись, лежала на кровати. На ее боку, там, куда попала дубинка, был виден след от ожога. Ее программа стерлась. Глаза были широко раскрыты, тело сотрясала дрожь, а пальцы беспорядочно двигались. Ожог на синтетической коже уже начал заживать.
Если бы он знал речевые коды для управления Китти, то ему не пришлось бы действовать подобным образом. Но их знал только Паско, никому не доверявший свое приобретение.
Юби уронил дубинку на покрытый ковром пол. Он вернулся в первую комнату, принес ящик с инструментами, поставил на кровать и открыл его. Он все еще ощущал запах паленого. Он взял Китти за плечо, почувствовав прикосновение теплой гладкой кожи, и перевернул ее. Юби вытащил нож, разрезал кожу на спине куклы и отвернул ее, прежде чем она успела срастись. Обнаружив выключатель, он вставил в отверстие отвертку и выключил куклу.
— Юби, — послышался по интеркому голос Марии. — Пятнадцать минут до прыжка.
Юби снял украшения с остывающего тела. Повернув голову Китти, он вытащил серебряное колечко из ноздри куклы. Он почувствовал сопротивление, а затем плоть поддалась. Юби знал, что эта маленькая жестокость навсегда запечатлеется в его памяти, оставаясь там гораздо дольше, чем нанесенная им рана, которая заживет, когда Китти включат вновь.
Он положил драгоценности в наволочку. Нужно продать все это. На Марии они смотрелись бы неплохо, но ему не хотелось их больше видеть.
Простыня над головой Китти намокла — это вытекли искусственные слезы из резервуара.
Юби знал, что никогда не сможет забыть это, что воспоминания будут приходить к нему — этот запах, гнев, звук электрического разряда, вытекшие искусственные слезы. Он встал и, пошатываясь, вышел из спальни.
«Нужно найти пластиковый мешок, — подумал он, — положить ее туда и сразу же продать по прибытии в Калибан».
Он по-прежнему старался убедить себя, что он не убийца.
— Какая игра? — Вышибала пристально разглядывал Прекрасную Марию из-за своего стеклянного окошечка. Белые зубы сверкали из-под тонких усиков. Темные глаза холодно смотрели из-за черной металлической оправы круглого пенсне.
Прекрасная Мария посмотрела на свое двойное отражение.
— «Черная Дыра», — ответила она. «Девятый Красный» бурлил в ее крови. Нервы были натянуты.
— Ставки? Будете играть или только смотреть? — Вышибала опять ухмыльнулся. — Там, внутри, один тип с планеты, кажется, ищет себе женщину-пилота. Так и шарит везде своим взглядом. Вы ему можете приглянуться.
— Десять к двадцати, — ответила Мария и показала черную кредитную карточку. Улыбка вышибалы стала шире.
— Добро пожаловать, женщина. Можете мне верить, пилотам-подпространственникам везет в «Черной Дыре».
«Особенно мне», — подумала Мария.
Послышалось жужжание, и замок открылся. Она нажала на дверь, и та повернулась, впустив девушку внутрь. За спиной Марии замок автоматически защелкнулся.
Заведение называлось «Звездный Город», и в этом нарочитом старинном названии чувствовалась солидная доля самоиронии. Оно находилось на третьем этаже здания среди скопища полуразвалившихся кафе, дешевых отелей, магазинов поношенной одежды. Марии пришлось взбираться по узкому трапу, чтобы попасть сюда. Стены здесь были из пенопласта — они только недавно переехали в это помещение из какого-то другого места во Фринже и, скорее всего, скоро съедут и отсюда. В казино было темно, освещались только столы, за которыми шла игра. Посетителями были обитатели Фринжа, экипажи космических кораблей. В комнате стояла тишина, наполненная ожиданиями, мыслями и запахом пота.
Житель планеты оказался обыкновенным мужчиной среднего возраста, одетым, как ему казалось, по погоде. Он с безнадежным выражением лица смотрел на обнаженные коричневые груди женщины, игравшей в «двадцать одно». Прекрасная Мария ухмыльнулась. Кажется, никто не соглашался составить ему компанию, как бы долго он ни бросал призывные взгляды. Его ждало разочарование.
«Девятый Красный» пульсировал у нее в крови. Люди в комнате, казалось, медленно плывут в густом тумане. Мария прошла в заднюю часть помещения к игровой кабинке. Она вошла внутрь и закрыла прозрачную дверцу. Когда девушка села в мягкое кресло, из стены с легким шипением выдвинулись длинные металлические стержни, каждый из которых оканчивался тонкой паутиной стимулирующей антенны, и коснулись ее головы. Она вставила кредитную карточку в специальную щель и нажала кнопку. В мозгу яркими точками звезд взорвался космос, наполненный пылающими сингулярностями, радиовоплями умирающей материи.
Мария находилась внутри серебристой металлической сферы, которая плавала в темном пустом пространстве. На нее действовали огромные гравитационные силы. Суть игры состояла в том, чтобы проложить курс между двумя точками пространства, используя гравитацию сингулярностей и бросая сферу в объятия черных дыр. Чтобы обострить чувство опасности, был установлен лимит времени, а компьютер вносил помехи, расставляя на пути препятствия: вызывал появление сингулярностей прямо по курсу сферы после того, как она набирала такую скорость, что уже не могла уклониться от встречи, вносил изменения в плотность звезд, организовывал нехватку топлива и поломку навигационного оборудования и дисплеев. Можно было выбирать более легкий или более сложный маршрут, причем ставки росли с увеличением уровня сложности. Игра напоминала настоящий полет, но в то же время отличалась от него, так что привычные рефлексы пилота здесь не срабатывали.