Этот спор между органическим и нормативным подходами продолжается уже давно. С новой силой он, похоже, вспыхивает в наше время — время пересмотра шаблонов и привычек, отказа от сложившихся мыслительных модусов. Несмотря на все реверансы в сторону «неоднозначности», наш практический ум, твердо приученный к жесткому противопоставлению «или — или», все еще страшится реальной сложности разнонационального и многомерного «широкого мира». Раздвижение сложившихся рамок необходимо, и воспринятый, кроме всех прочих, и в этом ракурсе полифоничный роман К.Э. Портер предоставляет всем нам обильную пищу для размышлений.
А. Мулярчик
Название этой книги — перевод с немецкого: «Das Narrenschiff» называлась нравоучительная аллегория Себастьяна Бранта (1458?-1521), впервые напечатанная по-латыни как «Stultifera Navis» в 1494 году. Я прочитала ее в Базеле летом 1932 года, когда в памяти у меня были еще свежи впечатления от моей первой поездки в Европу. Начиная обдумывать свой роман, я выбрала для него этот простой, едва ли не всеобъемлющий образ: наш мир — корабль на пути в вечность. Образ отнюдь не новый — когда им воспользовался Брант, он был уже очень стар, прочно вошел в обиход и с ним все сроднились; и он в точности отвечает моему замыслу. Я тоже странствую на этом корабле.
К. Э. П.
Действующие лица
на борту северогерманского пассажирского корабля «Вера» (см. справочник Ллойда), совершающего рейс от Веракруса (Мексика) до Бремерхафена (Германия) между 2 августа — 17 сентября 1931 года.
НЕМЦЫ:
Капитан корабля Тиле.
Доктор Шуман, судовой врач.
Судовой казначей и шестеро помощников капитана.
Фрау Ритгерсдорф, пассажирка с записной книжкой.
Фрау Отто Шмитт, у которой недавно в Мексике умер муж.
Зигфрид Рибер, издатель рекламного журнала дамских мод.
Фрейлейн Лиззи Шпекенкикер из Ганновера, торгует дамским платьем.
Профессор Гуттен, бывший директор немецкой школы в Мексике,
Фрау Гуттен, его жена, при них белый бульдог Детка.
Карл Баумгартнер, адвокат из Мехико, безнадежный пьяница.
Фрау Баумгартнер, его жена Грета.
Ганс Баумгартнер, и их восьмилетний сын.
Карл Глокен, горбун; торговал в Мексике табаком и газетами, а теперь продал свой киоск и возвращается в Германию.
Вилибальд Графф, умирающий религиозный фанатик, возомнивший себя исцелителем болящих.
Иоганн, его племянник и в то же время сиделка.
Вильгельм Фрейтаг, «связанный» с нефтяной компанией в Мексике; возвращается в Германию за женой и ее матерью.
Юлиус Левенталь, еврей, фабрикант и торговец, поставляющий католической церкви всевозможную утварь; едет в родной город Дюссельдорф навестить двоюродную сестру Сару.
ШВЕЙЦАРЦЫ:
Генрих Лутц, бывший владелец отеля в Мексике, после пятнадцати лет отсутствия возвращается в Швейцарию; с ним Фрау Лутц, Эльза Лутц, жена и восемнадцатилетняя дочь.
ИСПАНЦЫ:
Бродячая труппа — певцы и танцоры, называющие себя цыганами; прогорели в Мексике и возвращаются в Испанию.
Женщины: Ампаро, Лола, Конча, Пастора. Мужчины: Пеле, Тито, Маноло, Панчо.
Дети: Рик и Рэк, близнецы, сын и дочь Лолы, шести лет от роду.
Condesa[1], обнищавшая аристократка, много лет жила на Кубе, по политическим мотивам выслана с Кубы на Тенерифе.
КУБИНЦЫ:
Шестеро студентов-медиков, направляются в Монпелье.
Супружеская чета с двумя малышами.
МЕКСИКАНЦЫ:
Новобрачные из Гвадалахары (Мексика), совершают свадебное путешествие в Испанию.
Сеньора Эсперон-и-Чавес де Ортега, жена атташе мексиканского представительства в Париже, ее новорожденный сын и няня-индианка Николаса.
Отец Гарса и Отец Карильо, служители мексиканской католической церкви, направляются в Испанию.
Политический агитатор: толстяк в темно-красной рубашке, любитель петь.
ШВЕД:
Арне Хансен, ярый враг Рибера.
АМЕРИКАНЦЫ:
Уильям Дэнни из Техаса, молодой инженер-химик, направляется в Берлин.
Мэри Тредуэл, сорока пяти лет, развелась с мужем и возвращается в Париж.
Дэвид Скотт и Дженни Браун, молодые художники, любовники, впервые едут в Европу.
ПАССАЖИРЫ ЧЕТВЕРТОГО КЛАССА:
Восемьсот семьдесят шесть душ, испанцы — мужчины, женщины и дети, поденщики с сахарных плантаций на Кубе, высланные обратно на родину — на Канарские острова и в различные области Испании — после краха, разразившегося на сахарном рынке.
СОСЕДИ ПО КАЮТАМ:
Фрау Ритгерсдорф — Фрау Шмитт
Миссис Тредуэл — Фрейлейн Шпекенкикер
Дженни Браун (Дженни-ангел) — Эльза Лутц
Отец Гарса — Отец Карильо
Вильгельм Фрейтаг — Арне Хансен
Дэвид Скотт (Дэвид-лапочка) — Уильям Дэнни — Карл Глокен
Вилибальд Графф — Иоганн, его племянник
Рибер — Левенталь
Сеньора Ортега — Младенец и кормилица
Condesa (одна)
Новобрачные
Генрих Лутц — Фрау Лутц
Профессор Гуттен — Фрау Гуттен — Бульдог Детка
Баумгартнер — Фрау Баумгартнер — Ганс Баумгартнер
Шестеро студентов-кубинцев занимают две смежные каюты
Бродячая труппа:
Маноло и Конча
Тито и Лола с близнецами
Пепе и Ампаро
Панчо и Пастора
Часть I
ОТПЛЫТИЕ
«Когда мы к счастью поплывем?»
Август 1931.
Для путешественников портовый город Веракрус — всего лишь чистилище между сушей и морем, но здешние жители в восторге и от себя, и от этого города, ведь они помогали его создавать. Они срослись со здешним укладом, в котором отразились их история и характер, в их жизни постоянно перемежаются полосы бурной деятельности и сонного затишья, они не мыслят себе иного существования и, в уверенности, что их нравы и обычаи выше всякой критики, с удовольствием пренебрегают мнением людей сторонних.
Когда они развлекаются на многочисленных семейных и общественных празднествах, местные газеты в самых трогательных выражениях описывают, как это было весело, сколь роскошными и аристократическими (предполагается, что это одно и то же) были убранство и угощение, и не могут нахвалиться искусством, с каким здешнее высшее общество соблюдает тонкое равновесие между светской учтивостью и непринужденным весельем — секрет столь прекрасных манер известен одному лишь высшему свету Веракруса, конечно же, ему жгуче завидуют и тщетно пытаются подражать жалкие провинциалы — жители удаленной от побережья столицы. «Никто, кроме нас, не умеет развлекаться свободно и притом культурно, — пишут в этих случаях газеты. — Мы щедры, отзывчивы, гостеприимны и чутки», — уверяют они не только самих себя, но и многоязычных варваров с верхнего плоскогорья, упорно продолжающих считать Веракрус всего лишь мерзкими задворками, через которые приходится выбираться в море.