В глазах Пат засветилась робкая надежда.
Кен заметил, что Хрул пристально наблюдал за она коснулась руки мужа.
— Безусловно! — заявил Мак-Ки. — На вашем месте я бы не колебался. И потом, подумайте — когда тут появятся специалисты по контактам, Тодди будет лучшим специалистом по хрубанам! Кто знает, мальчик, возможно, выручит всю колонию!
— При чем тут колония? — сердито произнес Кен. — Тодди — мой сын, и я не собираюсь торговать расположением, которое чувствуют к нему хрубаны.
— А ты хочешь снова очутиться в своем блоке, в своем тупике? Вместе со всей семьей? Под бдительным оком проктора? — Мак-Ки яростно уставился на Кена.
Тот пожал плечами и взглянул на Тодди. Мальчик дремал, привалившись к плечу Хрула; лицо его было утомленным и бледным. Снова запереть его в коридорах гигантского земного муравейника? Что угодно, только не это!
Из спальни выглянул Моуди и с явным облегчением сообщил, что Кэт гораздо лучше и она заснула. Поднявшись, Кен обошел стол, осторожно взял Тодди на руки, стараясь не разбудить сынишку. Хрестан вопросительно посмотрел на него и чуть заметно улыбнулся; вероятно, тот ответ, который он прочел в глазах Кена, его устраивал.
Когда они возвращались домой, Пат, прижимая к себе Ильзу и беспокойно поглядывая на Тодди, мирно посапывавшего на руках отца, сказала:
— Ты не думаешь, что нам следовало бы посоветоваться с Ху Ши?
Кен покачал головой.
— Мальчишка надоел ему не меньше, чем всем остальным. Вряд ли Ши будет возражать... — он поглядел на исцарапанное грязное личико Тодди и со вздохом закончил: — Конечно, хрубаны — не люди... Но если они готовы приглядеть за сорванцом, не вижу причин отказываться.
Пат молча кивнула, но взгляд ее оставался печальным.
Глава 17
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
На следующее утро среди колонистов распространилось известие о том, что хрубаны готовы взять на себя заботы о Тодди. Новость эта была воспринята с явным облегчением. Пат, огорченная таким единодушием, решила, что оно выглядит почти неприличным. Разве ее сын был каким-то чудовищем? В конце концов, он всего лишь шестилетний мальчишка! Ей казалось, что Тодди отправляют к хрубанам словно в ссылку, а не как почетного гостя.
— Он такой маленький, — жалобно сказала она Кену. — А мы как будто прогоняем его к чужим...
— Ну, милая, перестань, — сердце Кена сжалось при виде расстроенного лица жены. — Его там никто не обидит.
— Но ведь это наш сын! — она сердито посмотрела на Кена.
— Я от него не собираюсь отказываться. Но разве ты сама не чувствуешь облегчения?
Пат расплакалась.
— Это противоестественно... — бормотала она сквозь слезы.
Кен нежно привлек ее к себе и поцеловал в кончик носа.
— Тодди был и остается нашим сыном, — твердо сказал он. — И не надо чувствовать себя виноватой, моя родная.
Однако к концу дня он сам был, словно раскаленный утюг: брызги водой зашипит. Лесорубы развлекались вовсю, и Кену пришлось выслушать немало шуточек. В конце концов он пригрозил, что завтра возьмет Тодди с собой; это возымело желательное действие, и поток острот прекратился.
Зато вечером его ждала компенсация за все дневные муки. Тодди явился домой с двумя новыми царапинами — на плече и щеке — и гордо передал Пат полдюжины небольших птичек, которых хрубаны считали лакомством. Он поймал их голыми руками.
— Видел бы ты его рожицу, когда он преподнес мне свою добычу, — сказала Пат, подкладывая мужу на тарелку куски посочнее. Глаза ее наполнились слезами.
— Лучше на себя погляди, — ухмыльнулся Кен, обгрызая птичью ножку ничего подобного ему есть не доводилось. — Сын принес тебе свою первую добычу, а ты плачешь.
Он протянул руку и ущипнул Пат — достойное воздаяние за сентиментальность. Она взвизгнула и шлепнула его по ладони.
— Что вы себе позволяете, Кен Рив!
— Послезавтра мы разделаемся с этой конюшней, — не замечая ее притворного возмущения, сказал Кен. — Можно было бы и отпраздновать... Эй, Тодди! — позвал он сына. — Сумеете вы с Хриссом наловить побольше таких птичек?
— Брнасов? Конечно! — Эту идею Тод явно воспринял с энтузиазмом. Ильза смотрела на братишку с благоговейным страхом.
— А как же вы их ловите? — спросила Пат.
Тодди принялся с жаром объяснять, не скупясь на драматические подробности. Кен широко раскрыл глаза, на лице Пат был написан ужас. Ильза же расплакалась.