Я жевал свой финик. Нормальный такой был финик, вкусный, но никаких взрывов и неземного блаженства. Хотя, с другой стороны, я ведь и не постился весь день, чтобы заслужить такую радость.
– А почему именно финики? – спросил я. – Почему не «Твизлерс»[53], к примеру?
– Просто традиция. – Самира откусила еще немного и тихонько застонала от удовольствия. – Пророк Мухаммед, когда заканчивал поститься, всегда ел несколько фиников.
– Но потом-то тебе можно есть и все остальное?
– О да, – серьезно сказала Сэм. – Я намерена поесть всего. Кстати, Алекс ведь купила в городе вишневой газировки, да? Ее я тоже хочу попробовать.
Я содрогнулся. Я мог удирать из-под носа великанов, я мог бежать за границу, но «Тайзер» будет преследовать меня повсюду. И мне будет сниться в кошмарах, как все мои друзья улыбаются мне вишневыми губами, демонстрируя темные от газировки зубы.
Сэм отправилась вниз, чтобы поесть, и на палубе остались мы с Мэллори. Она сидела, развалившись, у руля, глядя на горизонт, хотя корабль сам знал дорогу. Время от времени Мэллори касалась своих плеч, по которым раньше струились ее волосы, и печально вздыхала.
Я ей глубоко сочувствовал. Не так давно Блитцен обрезал мои волосы, чтобы сделать нить и вышить ею сумку. Горькие воспоминания были еще свежи.
– До Норвегии плыть несколько дней, – сказала Мэллори. – Северное море может оказаться довольно бурным. Если, конечно, ни у кого из нас не найдется дружественного морского бога, чтобы поспособствовал.
Я погрузился в созерцание своего финика. Снова звать на помощь Ньёрда мне не хотелось – насмотрелся уже на дедушкины прекрасные ножки, не видеть бы их больше по гроб жизни, который мне не светит. Но я помнил, что он сказал мне: после Йорвика нам придется обходиться своими силами. Никакого божественного покровительства. И если Эгир, Ран или их дочери найдут нас…
– Может, нам повезет, – неуверенно пробормотал я.
Мэллори фыркнула:
– Ага, нам же сплошь и рядом везет. И даже если мы благополучно доберемся до Флома, как быть с неодолимыми стражами меда?
Чтоб я знал. Стражи меда… Звучит как название книги, читать которую нет никакого желания.
Я вспомнил свой сон: как Один протягивал мне точило, а потом его лицо превращалось в кожистую морду с зелеными глазами и несколькими рядами зубов. Мне никогда не доводилось встречать таких чудищ наяву, но холодная ярость в его глазах выглядела до ужаса знакомо. Я подумал о Хэртстоуне и Блитцене – куда же заслал их Ньёрд на поиски редкого камня? В голове у меня начала вырисовываться картинка, понимание постепенно обретало форму, как глина на гончарном круге под руками Алекс, но форма эта мне категорически не нравилась.
– Нам понадобится точило, чтобы одолеть стражей. Понятия не имею, почему, – сказал я. – Надо просто довериться…
Мэллори рассмеялась:
– Доверие? О, этого добра у меня навалом. Примерно столько же, сколько удачи.
Она выхватила один из своих метательных ножей и, небрежно взяв его за край рукоятки, бросила мне под ноги. Нож вонзился в желтый палубный настил и остался дрожать, как стрелка счетчика Гейгера.
– Посмотри на него, – предложила Мэллори. – Может, поймешь, почему я не доверяю секретному оружию.
Я вытащил нож из палубной доски. Раньше мне никогда не доводилось держать ножи Мэллори в руках. Клинок оказался на удивление легким – таким легким, что мог подвести своего хозяина. Если обращаться с ним как с обычным кинжалом и взмахнуть слишком сильно, такой ножичек запросто может выскочить из руки и порезать тебе лицо.
Клинок имел форму вытянутого равнобедренного треугольника, темный металл был покрыт гравировкой из рун и кельтского орнамента, рукоятка обернута мягкой потертой кожей.
Я не понимал толком, что именно я должен заметить в этом ноже, по мнению Мэллори, поэтому просто сказал очевидное:
– Хороший нож.
– Угу. – Из ножен на ремне она достала второй такой же. – Они не такие острые, как Джек. И ничего волшебного, насколько я знаю, не умеют. Они должны были спасти мне жизнь, но как видишь, – она развела руками, – я мертва.
– Так, значит… Эти ножи были у тебя еще при жизни?
– Ага, последние пять-шесть минут. – Она стала вертеть лезвие в пальцах. – Сначала мои друзья… Это они подбили меня заложить бомбу.
– Погоди… Ты же говорила…
Она заставила меня умолкнуть взглядом, в котором ясно читалось: «Никогда не перебивай женщину с ножом!»
– На самом деле это Локи меня подбил. Он прикинулся одним из нас. Тогда-то я этого не понимала, конечно. А потом, когда я сделала то, что сделала, меня заела совесть. И вот тут явилась та старая карга.