«Имею теперь полное понятие о сражении пароходов между собою, об особой тактике, которую они должны наблюдать, и о несовершенствах вооружения собственных наших пароходов...»
В чем же состоял опыт первого в истории боя двух паровых кораблей?
«Посланные овладеть призом, — писал о бое Бутаков, — нашли на нем страшную картину разрушения и гибели: обломки штурвалов, компасов, люков, перебитые снасти, перемешанные с оружием, трупами, ранеными, кровью, каменным углем... Ни одной переборки, которая была бы цела. Бока, кожухи, будки избитые. Паровая и дымовая трубы как решето!»
Картина этих разрушений, произведенных артиллерийским огнем, не только поражала, но и заставляла задуматься о том, как защитить свой собственный корабль и своих матросов от убийственного огня вражеских ядер. Прошло всего тринадцать дней, и артиллерия еще более убедительно доказала действенность своего огня. 18 ноября 1853 года за шесть часов боя русская эскадра под командованием адмирала П. С. Нахимова уничтожила в Синопе турецкий флот, не потеряв ни одного своего корабля. Здесь впервые были опробованы в бою бомбические пушки, стрелявшие бомбами — пустотелыми снарядами, начиняемыми порохом. От разрывов этих снарядов мгновенно вспыхивали паруса, горели деревянные борта и палубы, взрывались пороховые погреба. Вот почему в конце боя от турецких кораблей на поверхности бухты остались лишь догоравшие днища, приткнувшиеся к берегу. Синопское сражение показало всему миру, что время деревянных кораблей кончилось, что для защиты от ядер и бомб нужна броня...
Соперничество снаряда и брони
Славу создания первых броненосных кораблей нередко приписывают французскому императору Наполеону III, который, дескать, был настолько поражен драматическим исходом Синопского сражения, что немедленно приказал воплотить в жизнь свои идеи о броневой защите кораблей. В действительности же все было не так. Наполеон III приказал приступить к постройке трех броненосных батарей за два месяца до Синопского сражения. А убедил его в необходимости такой постройки главный кораблестроитель французского флота Дюпюи-де-Лом, который с 1843 года работал над проектом бронированного парового корабля, вооруженного несколькими тяжелыми орудиями.
По распоряжению де-Лома на полигоне в Винсенне еще до Крымской войны испытали стрельбой железные плиты, и результаты испытаний послужили основанием для постройки первых броненосных батарей «Лавэ», «Тоннант» и «Девастасьон» — неуклюжих деревянных кораблей водоизмещением 1625 тонн. Они были обшиты полосами железа толщиной 120 мм, вооружены восемнадцатью 240-мм гладкоствольными орудиями и приводились в движение слабенькой паровой машиной и гребным винтом.
Первое появление этих кораблей вызвало немало насмешек и скептических замечаний, однако 17 октября 1855 года эти три батареи составили ядро англо-французской эскадры, которая принудила к сдаче русское береговое укрепление Кинбурн в устье Днепра. После трехчасовой канонады на русских фортах были разрушены 29 из 62 пушек и мортир, повреждены брустверы и казематы, 130 человек ранено и 45 убито. В 13.35 Кинбурн капитулировал перед практически неуязвимым противником. К чести русских артиллеристов, стреляли они отлично: «Девастасьон» получил 31 попадание в борта и 44 в палубу, «Лавэ» и «Тоннант» получили примерно по 60 попаданий каждый. Но весь этот меткий огонь оставил лишь десятки полуторадюймовых вмятин в железной броне французских батарей.
«Всяческих успехов можно ожидать в будущем от этих изумительных машин войны», — с энтузиазмом заключал свой рапорт о Кинбурнском сражении французский адмирал Брюэ. И эти слова положили начало лихорадочному строительству броненосцев в последующие годы и многочисленным приоритетным спорам, в ходе которых выяснилось, что Дюпюи-де-Лом идею своего броненосного парового корабля, вооруженного тяжелыми бомбическими орудиями, заимствовал у французского артиллериста генерала Пексана. Еще в 1822 году этот дальновидный офицер писал:
«Необходимы короткие пушки большого калибра, стреляющие с больших дистанций по деревянному флоту разрывными снарядами с большим разрывным зарядом. Необходима железная броня для бортов военных судов против бомб».
Первое предложение Пексана было принято быстро и повсеместно, и это не удивительно...
Сами по себе бомбы никак не могли считаться новинкой на флоте: они издавна применялись для стрельбы из корабельных мортир и гаубиц. Новизна пексановой идеи состояла в том, чтобы стрелять не в палубы вражеских кораблей по навесным траекториям, а в борта по настильным траекториям. Для такой стрельбы Пексан разработал так называемые бомбические пушки, у которых казенная часть была утолщена для придания большей прочности, изменена форма каморы для размещения уменьшенного заряда, устранено дульное утолщение и для удобства заряжания сделано расширение канала у самого дульного среза — распал.