Побили братья Кулчаласа.
— Опять нас обманываешь? Убирайся!
Подался Кулчалас опять к хану. По дороге остановился у коровьих пастухов. Рассказал им, что с ним приключилось.
— Попроси у хана железный бодожок, — сказали ему.
Приезжает к хану. За руку с ним хан здоровается, за локти к столу ведет, есть-пить приглашает. Шапку, пояс да сапоги из чистого золота и без износу снова дарит.
— Нет, — отказывается Кулчалас. — Дай мне железный бодожок.
Делать нечего, отдал хан.
— А добро ты мне дал или худо? — спрашивает Кулчалас.
Хан говорит:
— Добро и худо, мой железный бодожок!
Как начал тут бодожок все крушить да разбивать.
— Тып-тап! — крикнул хан, и бодожок остановился. Взял Кулчалас ханский подарок, отправился домой. По дороге сам уже к той старухе завернул. Она ему, как в тот раз, лягушек и змей подает.
— Что ты у богатого хана взял? — спрашивает старуха.
— Да вот, — говорит, а сам потихоньку: «Добро и худо, мой железный бодожок!»
Как взялся бодожок лупить старуху — она криком кричит:
— Уйми его! Подменила я у тебя пегую кобылу. Возьми обратно. Только бодожок останови.
Кулчалас сказал «тып-тап», взял бодожок, на улицу вышел. Верно, под деревом пегая кобылица привязана, та самая. Сел на нее, поехал домой.
Увидели его братья, набросились на него:
— Зачем явился? Опять нас обманывать будешь? Кулчалас бодожку шепнул, тот давай братьев охаживать, куда ни попадет. Крепко им досталось, пока Кулчалас «тып-тап» не сказал. Тогда уже показал он, что у него за пегая кобыла. Целый мешок золотых и серебряных монет кобыла насыпала.
Поняли братья, что зря обижали Кулчаласа, что получил он два добра от того, кто их хлеб потравил, прощенья попросили.
А Кулчалас раньше своих братьев женился, отделился от них, стал жить-поживать и добра наживать.
Стрелок, едок и силач
Жили-были три брата, охотой занимались. Старший брат Аланыр славился меткой стрельбой, младший Паланыр мог любого зверя голыми руками убить, а средний был великий мастер поесть. За то, что он никогда от котла с едой не отходил, прозвали его Казанчых, что значит Котельник.
Однажды, как обычно, Аланыр и Паланыр отправились на охоту, а Казанчых остался в шалаше еду готовить. Углубились братья в тайгу, и вдруг из лощины донесся до них рев зверя. Старший спрятался за деревья, чтобы в случае чего стрелять в зверя, а младший в лощину полез. Ждал-пождал Аланыр, ни зверя не видно, ни брата не слышно. Забеспокоился он, следом за Паланыром пошел. Видит, за братом громадный медведь гонится. Вскочил Аланыр на коня, помчался на помощь. Пока прискакал, видит, брат с лица пот утирает, а возле него мертвый медведь лежит.
— Ох, брат мой, перепугался я, как бы тебя медведь не задрал.
— Да нет. Я ему ребра переломал, а потом придушил.
Сняли братья шкуру с медведя, поехали к своему шалашу. Казанчых уже обед им сготовил. Поели и спать легли.
На другой день приезжает к ним на коне какой-то человек и говорит:
— Кун Хан устраивает испытание богатырей. Велел всем явиться к нему.
Сказал и уехал.
Стали братья думать, что им делать. Ехать к злому Кун Хану охоты нет, и не ехать нельзя. Оседлали коней, отправились.
Долго ли, коротко, добрались до небольшого аала. Остановились у одной юрты, зашли в нее. Сидят в юрте старик со старухой.
Увидели проезжих, спрашивают, откуда едут, куда направляются.
— Люди мы дальние. Едем по велению Кун Хана силу испытывать.
Покачал головой старик, вздохнул.
— Не такие богатыри сложили здесь головы. Не советую я вам ездить. Кун Хан — злой хан. Не оставит он вас в живых.
— Нет, дедушка, поедем, — отвечают братья.
— Ну, как знаете. Хоть переночуйте у нас, отдохните хорошенько.
Переночевали братья. Утром засобирались дальше ехать. Старик и говорит им:
— Знайте: хан три раза испытывает — на еду, на стрельбу, на борьбу. Самое опасное — когда бороться будете. На том месте, где хан борьбу устраивает, железный заостренный кол врыт. Если силы у кого из вас хватит, подымайте ханского богатыря над головой и сажайте на кол. Не сумеете — самим вам на этом колу быть.
Послушали братья совет старика, отправились в стойбище хана. Зашли в первую юрту.
— О-о, — говорят хозяева, — далекие гости пожаловали. Сейчас мы вас угощать будем.
Посреди юрты огонь горит, на огне три котла стоят.
— Вот, — подводят к первому котлу, — здесь растопленное сало. Кто сумеет его разом выпить?
Аланыр, как старший, говорит:
— Пусть это сало Казанчых выпьет.
Тот в один присест котел опростал.
— Теперь, — ханские люди велят, — котел мяса за раз съесть надо.
И опять Аланыр на Казанчыха показывает:
— Это ему закусить только…
Он и вправду с ходу все мясо умял.
Тогда к третьему котлу ведут. Полный воды.
Казанчых ждать не стал, когда старший брат на него покажет. Взял да выпил воду и еще приговаривает:
— Теперь бы пообедать.
Все, конечно, удивляются.
Стали братьев дальше испытывать.
— Посмотрим, — говорят, — как вы стреляете.
Вышли на улицу. Стая птиц летит.
— Ну, — спрашивают, — кто собьет?
Аланыр поднял лук.
— Давайте я попробую. Только убивать зазря я не люблю. Клюв одной птице отстрелю.
Пустил стрелу. Прилетела она обратно, а на ней птичий клюв. Еще больше удивились ханские люди. Злость их берет на братьев, но виду им не показывают.
— Ладно, — продолжают. — Это еще не все. Давайте будем вашу силу пытать.
Выводят они самого могучего своего силача.
Поглядели на него братья. Аланыр и говорит:
— С этим, пожалуй, наш меньшой справится. Иди, Паланыр.
Подходит к ханскому силачу Паланыр двенадцатилетний и не знает, как к нему подступиться, — здоровый он. А силач усмехается: чего, мол, такого немощного малолетка против него выставили. Схватил он Паланыра и бахвалится:
— Бороться со мной задумал? Сейчас свою смерть найдешь!
Огляделся вокруг Паланыр, увидел, железный кол заостренный совсем близко. А силач тащит его прямо к этому колу. Вот уже чуть не вплотную дотащил. Напрягся тут Паланыр, поднял над собой ханского богатыря и бросил прямо на кол. Силач и дух испустил.
— Все, что ли? — спрашивает старший брат. — Пошли теперь к хану.
Заходят они в ханскую юрту. Кун Хан льстиво встречает их, не знает, куда посадить, какими кушаньями угощать. Куда только злость и спесь его девались. Сколько табунов коней им отдать, спрашивает. Сколько другого скота хотят они взять.
Братья с достоинством отвечают:
— Ничего нам не надо. Мы люди простые. Живем охотой. Но слышали мы, что ты много народу к себе пригнал с чужих земель, держишь их в неволе. Так вот. Должен ты всех их отпустить по своим домам. А не захочешь, — сидеть тебе вместе с твоим богатырем на железном колу.
Испугался Кун Хан, сразу на все согласился. Велел всех людей по своим землям, по своим домам отпустить.
И братья тоже домой вернулись.
Охотник Илби-Силби
Далеко в глухой тайге жила старушка со своим сыном-охотником Илби-Силби. Кругом ни одной живой души не было, кроме зверей и птиц. Илби-Силби охотился, мать дома оставалась.