Хозяин юрты кладет перед Хубачахом кусок золота с конскую голову, кусок серебра с коровью голову.
— Бери, — говорит, — что хочешь.
Зачем мне это, думает Хубачах и просит отдать ему девушку.
— Ладно, — соглашается хозяин, — бери. Только с одним условием. Я вам своих коней дам. Как доедете к себе, поверните коней три раза по солнцу, ударьте каждого три раза по спине и отправьте обратно. Они сами домой прибегут. А еще вот что. Там у одного человека богатого бурый жеребец есть. Ты его мне взамен девушки посвятишь.
Сел Хубачах на одного коня, девушка на другого и поскакали.
Долго ли, коротко, добрались до того места, где Хубачах жил. Ничего кругом нет. Все разрушено. Обе собаки мертвые лежат. Храбро, видать, сражались, добро Хубачаха защищали.
Оживил Хубачах собак животворной травой, они завизжали, залаяли, ластятся к хозяину.
«Уходить надо отсюда», — думает охотник.
Повернул он коней три раза по ходу солнца, похлопал трижды по спине каждого, пустил их обратно.
Пошли они с девушкой от этого места прочь. И собаки за ними. Шли, шли, увидели возле речки небольшой аал, остановились у крайней юрты, попросились у старушки ночевать.
Утром Хубачах слышит, хозяйка-старушка плачет-причитает:
— Откуда шуба моей дочери взялась? Когда я еще дочь схоронила!..
В это время девушка проснулась и встала. Старушка как увидела ее, совсем оробела. Вдруг кинулась к девушке, обнимает ее и плачет:
— Ох, дочь моя! Откуда ты взялась? Как ты живой оказалась? Неужели может быть такое?
Плачет и смеется. Смеется и плачет.
Соседи собрались. Тоже удивляются.
Рассказал им Хубачах, как дело было. Все догадались, что был он у таг ээз, у черных людей. Они это душу девушки похитили.
— Пусть, — говорят люди старушке, — Хубачах твою дочь в жены берет.
Тут же справили большой той. А Хозяину гор тайыг сделали — бурого жеребца богатого человека в жертву принесли, черному человеку посвятили.
Стал Хубачах со своей женой жить-поживать и добра наживать.
Санга
Жил да был старик с тремя сыновьями, жили они в достатке, только сыновья огорчали отца своим непослушанием.
Решил отец проучить их. Взял он деньги, пошел в лес, нашел высокий тополь, залез на него, положил деньги в дупло и клином забил.
«Пусть эти деньги найдет тот из моих сыновей, который окажется самым послушным. А если все трое будут непокорными, пусть никому не достанутся», — сказал про себя старик и домой вернулся.
А средний сын подглядел, что отец сделал. Выждал он время и решил сходить за деньгами. Попросился у отца дров привезти.
— Поезжай, — говорит ему отец.
Запряг он коня, поехал к тому тополю. Смотрит, а тополя уже нет. Кто-то срубил его и увез. Чуть не заревел парень с досады. И про дрова было забыл. Опомнился, однако, и поехал домой. Тут же отцу с братьями заявляет, что пойдет к кому-нибудь на работу наниматься. Те не поймут, что это ему так невтерпеж, но раз захотел, отпустили.
Санга его звали, этого парня.
Ушел он из дому. Отправился по следу от того тополя. След его к богатому дому привел. А тополь уже возле дровяника лежал.
Санга к хозяину.
— Нет ли у вас какой работы?
— Найдем.
Сам велел сначала накормить Сангу, а уж после послал его тополь на дрова расколоть. Тому только того и надо. Схватил топор, давай тополь рубить, деньги искать.
Пока он дерево пластал, сноха хозяйская пришла, охапку дров взяла и унесла. Только хотела в печку дрова бросить, из одного полена деньги посыпались.
Свекор и говорит:
— Это деньги отца Санги. Ты сейчас будешь хлебы в печку сажать, положи деньги в тесто. Когда булка с деньгами испечется, отдай ее Санге, пусть домой унесет.
Сноха все сделала, как старик велел. А Санга тем временем весь тополь искрошил, ничего не нашел.
— Все дерево разрубил? — спрашивает старик.
— Все.
— Не надо тебе еще работы?
— Пока хватит.
Опять он накормил Сангу, а когда уходить собрался, булку ему дал, чтобы домой отнес.
Взял Санга ковригу, отправился восвояси. Шел, шел, видит, возле дороги какие-то люди на ночлег остановились. Он к ним. Его пригласили чаю попить. Не отказался Санга, переночевал с ними. Утром опять его накормили, чаем напоили. Чтобы в долгу перед людьми не быть, Санга им хлеб свой и отдал. Сперва они отказывались, но Санга их уговорил.
А люди эти к тому старику заехали, у которого Санга тополь на дрова колол. Ночевали у него и, уезжая, булку, что незнакомый путник дал, оставили. Старик не отговаривался, взял хлеб и наказал снохе, чтоб она эту ковригу любому из трех братьев отдала, если который придет.
Вскоре они все трое пожаловали. Пошли, сказали, работу искать. Их за стол посадили, молока налили, положили ту булку. Каждый себе по ломтю отрезал. Поели, спасибо сказали, дальше пошли.
Посмотрел старик — самую малость до денег не дорезали братья. Еще бы хоть ломоть кто захотел взять, его бы и деньги были.
Сказал тогда старик:
— Не хотят к ним эти деньги идти. Теперь мы их себе можем взять.
Волшебный сказочник
Жили-были два брата. Отправились они однажды на охоту, в тайгу пришли, шалаш построили, переночевали, стали добычу искать. День ходили, два ходили, ни одного зверя не нашли.
Один брат махнул рукой и подался домой, а второй остаться решил. Развел он вечером огонь в шалаше, суп поставил варить, поел хорошо. Делать ему нечего, вот он и взял хомыс, поставил перед собой палку, шапку на нее надел, давай сказки сказывать.
О Хара-хане сказку до самой полночи рассказывал. Вдруг слышит, сучья затрещали, в шалаш какой-то черный человек вваливается. Страх охватил охотника. И про сказку забыл, и на хомысе не играет. Сидит, не знает, что ему дальше делать.
— Играй, играй, — говорит ему черный человек.
— Какой я игрок, — отвечает охотник.
— Ты великий сказочник. Обо мне сказку сказывал. Хара-хан я. Давай дальше сказывай.
Охотнику ничего не остается, как продолжать сказку. Всю ночь слушал его черный человек, а когда рассвело, уходить собрался.
— Вечером, — говорит, — побольше дров запаси. Я к тебе еще приду. Слушать буду.
Вышел охотник в тайгу, со всех сторон звери ему попадаются. Никогда столько зверей не видел. Какие покрупнее — бьет их, какие помельче — мимо пропускает.
Вернулся к вечеру с богатой добычей, дров наготовил побольше, мяса сварил, поел досыта, опять, как вчера, поставил палку, накрыл шапкой, сел напротив, взял хомыс, наигрывает.
Только полночь сравнялась, черный человек Хара-хан является. Не один пришел. Женщин с собой привел, девушек. Усадил всех и сам уселся.
— Давай, — говорит, — сказывай сказки.
Ну, охотник поет-играет, сказку сказывает.
Дрова кончились, так черный человек сам сходил, такое беремя приволок — впятером не поднять. Огонь все сильней да сильней разгорается, а охотник знай рассказывает. Опять до самого утра его черный человек со своими слушал.
И снова этому охотнику большая удача в тайге была. Он только диву давался, как прямо навстречу ему звери бегут — успевай ловить да веревкой душить.