Я сразу понял: это то, что мне нужно. Во-первых, впереди враги, которых я сам же себе поклялся уничтожать. Во-вторых, при полном отсутствии средств к существованию – вот они, которые можно добыть. Трофеи, добытые с тел врагов, слаще во сто крат. И третье, как ни странно, полная уверенность в себе и в своих силах, несмотря на не самое лучшее физическое состояние. Казалось бы, такое количество лет в заключении, да ещё с шестью попытками побега, именно шестью, должны сделать из меня боящееся своей тени нечто, но такого не произошло. Злобы у меня на всех хватит, она и помогла мне выжить и не сойти с ума. Так что эта злоба и придавала мне сил. Вот как сейчас.
Быстро осмотревшись, прикинул шансы на успех. Дорога была пуста в обе стороны, хотя со спины меня нагонял звук мотора, скоро машина появится, судя по звуку движка, что-то легковое вездеходное, вроде «Виллиса». Так что единственным свидетелем, как я сделал вид, что тоже захотел в туалет, был здоровенный негр в военной форме, что оставался сидеть в кабине грузовика, пока водитель отсутствовал. Скатившись с обочины, я спрятался за корпусом расстрелянного артиллерией японского лёгкого танка, что перевёрнутый лежал в кювете. В нём было множество отверстий разного диаметра, как будто эту машину использовали как мишень, ну а потом при расчистке дороги просто сбросили вниз бульдозером, и с тех пор тот тут так и лежал. Это была пока единственная находка, свидетельствующая о действиях американцев четыре года назад, хотя Муну свидетельства той войны встречались куда чаще. Видимо, тут у города всё было подчищено, а до корпуса этой бронемашины пока просто руки не дошли. Странно, рядом с дорогой, можно поднять и отвезти на пункт приёма металла. Однако сейчас мне этот корпус неплохо пригодился, укрытие отличное. Хм, а вон там дальше вроде хвостовое оперение истребителя торчит, с ещё видным опознавательным знаком. Японский истребитель в землю вошёл, точно говорю. Это уже второе свидетельство прошлой войны.
Поверху проехал армейский внедорожник, как я и думал, только сидели там южнокорейские военные, офицеры. Не останавливаясь, те проследовали дальше мимо американцев, лишь покосившись на машину, а я за это время сайгаком нёсся через кустарник, чтобы успеть перехватить водителя до того, как он закончит свои дела. Успел, тот ещё сидел в позе атакующего орла, как говорил один мой сослуживец капитан Горгадзе, держа в руках подсумки с магазинами или обоймами. Не знаю, чем тот был вооружён, оружие своё солдат, к сожалению, оставил в машине. На ремне был только штык-нож, а вот фляги не имелось.
Устроившись неподалёку в кустах, морщась от вони, похоже, у солдата была серьёзная диарея, я стал вытряхивать всё лишнее из котомки. Память ясно подсказывала, что тут должен быть обломок ножа с острозаточенным лезвием, и он действительно был. Старый нож с уже рассохшейся, но ещё крепко сидящей рукояткой. Сам нож обломан, однако Мун смог хорошо его наточить. Водитель, глухо ругаясь, ещё раз звонко выпустил газы и, дотянувшись, достал пачку сигарет и стал чиркать кремнем зажигалки, чтобы прикурить, при этом продолжая делать свои не самые приятные дела. Пользуясь тем, что тот особо не смотрел по сторонам, я возник у него со спины и одним ударом вогнал клинок в глаз. Хотел шею перерезать первоначально, но крови много будет, а мне трофеи нужны, рана в глазу самая чистая. Тем более я её запер, оставив нож в ране. Прихватив тело за плечи – тот продолжал дёргаться, – я положил солдата на бок, отложив в сторону ремень с подсумками. Только после этого я всмотрелся в силуэт грузовика за кустарником. Похоже, негр так ничего и не заметил. Отлично. Оставив свой нож в ране, я вытащил штык из ножен и стал подкрадываться к грузовику, стараясь заходить с заднего борта, чтобы тот не засёк.