За прошедшие полгода мысли и воспоминания о Коричневом мире стали для меня тяжёлым грузом. Душа требовала поделиться этим с кем-нибудь. Поняв, что больше не в силах молчать, я рассказала Анне Ивановне о своих приключениях. Соседка слушала молча, изредка отхлёбывая чай. Я не жду от неё понимания, наоборот — вполне пойму, если она предложит пойти завтра в поликлинику. Просто необходимо было выговориться. Как ни странно, но Феликс даже не попытался меня остановить.
— Ты хочешь сказать, что до сих пор вредный меч сидит у тебя в позвоночнике? — соседка задала вопрос, который я вовсе не ожидала услышать.
— Да, и мы общаемся с ним.
Её реакция поразила меня до глубины души. Она не крестилась и не смотрела взглядом, полным сожаления о психическом состоянии "бедной девочки". Не смеялась и не говорила, что всё это мне приснилось. Я ожидала от неё что угодно, но только не это — она поверила!
— Вы не станете мне советовать лечиться? — глупый вопрос сорвался сам по себе.
— А тебе хочется это услышать? — ответ соседки показался таким знакомым, только я никак не могла понять, кого мне напомнила её фраза.
"Душевная бабулька, — подал голос Меч, — мне нравиться ход её мыслей".
Ну, конечно, и как я сразу-то не поняла. Если бы Феликс мог с ней общаться, то они давно бы сплотились против меня.
— Вот что я тебе скажу, Найяр, — в глазах Анны Ивановны сверкнул озорной огонёк, — надо искать дорогу обратно! И мы её найдём!
— Мы? — я чуть не поперхнулась чаем.
Да, у меня возникали мысли взять её с собой, но я никак не ожидала, что Анна Ивановна сама напроситься в Коричневый мир.
— Возьмёшь с собой старую толстую старушку?
— Возьму. И сделаю из вас молодую, красивую женщину! — запальчиво пообещала я.
— Значит, будем бороться! — старческий кулачёк слегка ударил по краю стола, — Бороться и искать, найти и не сдаваться.
В её взгляде было столько решимости и желания изменить свою судьбу. Я даже невольно позавидовала оптимизму соседки.
"Учись, Найяр, у старшего поколения, как надо делать", — довольно произнёс Меч.
Как-то всё странно складывалось — пожилая женщина, воспитанная на непоколебимых принципах морали Советского Союза, бывшая комсомолка, для которой само упоминание о магии должно звучать как ересь, с таким рвением и воодушевлением приняла мою историю. Что-то тут не то.
— Удивлена? — Анна Ивановна увидела в моих глазах смятение.
— Ещё бы… По сути дела, вы должны были посоветовать мне отдохнуть, сказать, что я переутомилась.
— Век живи — век учись, детка, — улыбнулась соседка, — Не всё так просто, как кажется изначально. Вот кого ты видишь перед собой? Старую, обрюзгшую бабку, от которой только одни неприятности.
Я попыталась возразить, но Анна Ивановна подняла руку, давая понять, что она ещё не закончила.
— Это на первый взгляд. Время сделало своё дело, и я уже не та, кем была, но тут-то всё сохранилось, — старушка постучала пальцем по лбу.
"Если она сейчас скажет, что является одной из шести, я съем собственную рукоять", — сдавленным голосом произнёс Меч.
"Не получится, у тебя рта нет", — ехидно отметила я.
Тем временем соседка встала и, бросив на ходу "Я сейчас", засеменила в свою комнату. Что же получается? Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Вот уж чего не ожидала, так это встретить в родном мире мага.
"Она не маг, — возразил Феликс, — Я бы давно понял это, но если подтвердятся мои мысли, то шанс на возвращение у нас в кармане".
"Ты можешь говорить без загадок? — порой Меч злит меня любовью к тайнам, — Можешь толком объяснить, что значит "одна из шести"? Раньше ты про них ничего не рассказывал".
"Так я и сам не верил в эти расказни, — возразил Феликс, — Думал, что просто легенда".
"Какая легенда? Не томи, рассказывай, пока она не вернулась!"
"Всё банально просто, — Меч предал голосу таинственность, — Существует поверье, что на Земле изредка, но рождаются люди, способные воздействием мысли открывать порталы в иные мира. Одновременно на всей планете могут рождаться и жить только шесть таких человек. Большего количества Хранителей Врат энергополе не выдержит. И если твоя соседка одна из них, то…"
"Знаю, знаю, ты уже говорил — билет обратно у нас в кармане", — закончила я мысль Феликса.
Тем временем вернулась Анна Ивановна, неся в руках толстенную книгу. За окном стояла глухая ночь, и нам пришлось включить свет, хотя этого не очень хотелось. Сумрак придавал нашей беседе таинственность, окрашивая полуночный разговор в загадочные тона.