18 «На чреслах Нидуда
клинок сверкает,
его точил я —
нельзя вострее,
его закаливал,
как мог я, твердо;
мой меч блескучий
навечно утрачен —
к Вёлунду не вернется
в кузне его рожденный;
19 а Бёдвильд носит
жены моей злато —
еще не отмщен я! —
обручье красное».
20 Сидит он, не спит он,
все молотом бьет —
скоро скует он
на Нидуда ковы.
А Нидуда дети,
два сына, вздумали
взглянуть на казну,
что на острове Севарстёд;
21 у скрыни встали,
ключи спросили, —
алчба их сгубила
как внутрь заглянули;
множество, юные
видят, сокровищ
красного злата
и украшений.
(Вёлунд сказал:)
22 «Еще приходите!
Одни приходите!
И все это злато
вам же отдам я!
Но только ни слова
ни девам, ни слугам,
да никто не прознал бы,
что вы — у меня».
23 Скоро брат брату,
один другому,
молвят: «Пойдем-ка
на золото глянем».
Встали у скрыни,
ключи спросили, —
алчба их сгубила,
как внутрь заглянули;
24 головы разом
отрезал детям,
ноги засунул
под мех кузнечный,
а череп каждого,
кожу содравши,
оправил в серебро,
отправил Нидуду;
25 из глаз же их выделал
самоцветные камни,
послал их с умыслом
супруге Нидуда,
а зубы каждого
узором выложил,
в две гривны вправил,
отправил Бёдвильд.
26 Сама тут Бёдвильд
……………………
несет обручье, —
смотри, мол, сломала;
«Кто мне поможет,
если не ты?»
Вёлунд сказал:
27 «Так я заделаю
в золоте трещину —
даже отец твой
доволен останется,
пуще того
твоя мать возликует,
да и тебе
не меньше понравится».
28 Пива налил ей
и так преуспел
в деле, что дева
на лавке уснула.
«Теперь отомстил я
за все неправды;
одно же дело
еще не сделал.
29 Но вот — сказал Вёлунд, —
я встал на крылья,
что воины Нидуда
мне подрезали!»
Смеется Вёлунд,
в воздух взлетает[82];
Бёдвильд же с острова
прочь, рыдая;
плачет о милом,
отца страшится.
30 Жена преумная,
супруга Нидуда
вошла в палаты
и вдоль прошла их
(а он на ограду
для роздыху сел):
«Не спишь ты, проснулся,
Ньяров владыка?»
31 «Не сплю, не проснулся —
на ложе плачу
в печали, как вспомню
сынов пропавших.
Ум мой застыл
от преумных советов!
С Вёлундом ныне
хочу перемолвиться.
32 Ответь мне, Вёлунд,
владыка альвов,
что сталось с моими
чадами славными?»
(Вёлунд сказал:)
33 «Сначала сам ты
крепчайшей клятвой —
бортом ладьи, венцом щита,
хребтом коня, клинком меча —
клянись, что деву
казнить не станешь
и не погубишь
супругу Вёлунда[83],
его невесту,
тебе известную, —
дитя родит она
в твоем же доме.
34 Пойди в ту кузню,
что сам ты поставил, —
там кожи с волосьями
найдешь кровавые:
головы разом
отрезал я детям,
ноги засунул
под мех кузнечный,
35 а череп каждого,
кожу содравши,
оправил в серебро,
отправил Нидуду;
из глаз же их выделал
самоцветные камни,
послал их с умыслом
супруге Нидуда,
36 а зубы каждого
узором выложил,
в две гривны вправил,
отправил Бёдвильд;
а Бёдвильд ныне
в утробе носит —
она же одна
вам дочерь родная!»
(Нидуд сказал:)
37 «Худшей вести
мне принесть ты не смог бы —
словес наихудших
не услыхать бы, Вёлунд!
Где тот, столь высокий,
что с коня тебя ссадит,
где лучший лучник,
что стрелою достанет,
когда ты плаваешь
в поднебесье!»
38 Смеется Вёлунд,
в воздух взлетает;
Нидуд в печали,
сиднем сидит.
(Нидуд сказал:)
39 «Вставай-ка, Такрад,
раб мой вернейший,
зови-ка Бёдвильд,
мою белоликую,
в одеждах светлых
с отцом побеседовать.
40 То правда ли, Бёдвильд,
что мне сказали, —
ты будто с Вёлундом
жила на острове?»
(Бёдвильд сказала:)
41 «Правду, Нидуд,
тебе сказали;
то было с Вёлундом
у нас на острове —
а лучше бы не было! —
в час наихудший!
Ведь я перед ним
устоять не сумела —
сил моих не было
ему противиться».
вернуться
82
Это превращение Вёлунда в птицу остается загадкой в песни. Его связывали и с действием волшебного кольца, и с ремеслом Вёлунда, смастерившего себе крылья (наподобие Дедала), и оборотничеством как проявлением его собственной натуры.