— У меня за спиной двадцать четыре орудия главного калибра! Если надо будет, они весь этот паршивый городишко перекопают и унавозят землю вашим дерьмом и кровью! Короче, так: кто готов остаться и отстоять завоёванное, милости просим в Белую армию. Кому неохота, пускай проваливает!
Тут из толпы выбрался кряжистый солдат, приодевшийся в офицерскую шинель.
— Хватит нас агитировать! — яростно забасил он. — Наслушалися уже! Мы тут три года турку били, довольно! Нам до дому надоть!
— Вер-рна! — заволновалась, ходуном заходила толпа.
— Мёрзли сколько! Руки-ноги поотмораживали!
— Ишаков жрали! Собак, прости господи!
— Кошек всех переловили!
— Бульоны варили из лошадиных хвостов! Это вам не марципаны кушать!
— А от тифа слегло сколько?!
— И шо, опять?!
— Домой!
— Домо-ой!
— До-омо-о-ой!
И тут Кирилл не выдержал. Двумя скачками он взлетел на «трибуну» к генералу Маркову и заорал бешено, растрачивая давно копившийся гнев:
— Куда — домой?! Да вы хоть знаете, что у вас дома творится? Там бойня идёт! Большевики всех со свету сживают! Вышли рабочие с Обуховского завода, с Путиловского требовать Учредительного собрания, так их в упор расстреляли! Или вы думаете, у вас в деревнях лучше, чем в Питере? Ошибаетесь! Землю они делить будут! А кто вам её даст? Большевики имения помещичьи себе заграбастали, в совхозы их превратили! «Совхоз»[137] значит — советское хозяйство, это такое государственное поместье, где мужики будут горбатиться как крепостные! И это вы ещё не все словечки знаете. Слыхали про комбеды? Комбед — это комитет бедноты. Бедняки нынче всем в деревнях заправляют! Да-да, те самые лодыри и пьянчуги, что у вас картошку тырили, нынче — власть! Понравится комбедовцу твоя изба — отберёт! Глянется ему твоя дочка или жена — отобьёт! А будешь вякать, на тебя же и нашлют чоновцев — это такие каратели из ЧОН,[138] частей особого назначения. Поставят они тебя к стенке как кулака-мироеда и пустят в расход! Что вы этих сраных агитаторов слушаете? Думайте своей башкой, а потом уже орите! Землю им! А вам известно, что большевики все банки себе взяли и все деньги, всё золото у народа отобрали? А торговать запретили! Всё! И что вы тогда делать станете на своей земле? — Подуспокоившись, Кирилл продолжил вещать в рупор, переданный Марковым: — Ну, допустим, явитесь вы к себе в деревню с пулемётом, огородите себе большую делянку, и что? Думаете, соседи вас в покое оставят? Не будут жечь вашу избу, ваши сараи, коровники, амбары? Будут! А если и соберёте урожай, то его у вас отберут! Прибудет к вам продотряд с матросами и выметет всё — зерно, муку, сало, картошку — всё! Не верите? Такой декрет подписан — об изъятии продовольствия у «деревенской буржуазии»!
— Мы не буржуазия! — откликнулся одинокий голос из толпы.
— Это по-вашему! — парировал Авинов. — А по-большевистски если, то всякий, кто не пьянствует, а пашет, у кого есть хоть одна коровёнка — буржуй! «Красные» же не могут ничего создавать, им бы только отнять да поделить, как разбойникам! И кому вы тогда пожалуетесь, если, конечно, уцелеете и не подохнете с голоду? Полиции-то нет, а всю власть вы сами же отдали Советам, где нынче засели одни большевики! С кем им советоваться? Они ж как те кукушата, всех птенцов поскидывали из гнезда — и эсеров, и меньшевиков, и анархистов. Клюв раззявили пошире — и корми их! Думаете, зря они так нас ненавидят, «белых»? Не зря! Потому что мы хотим навести порядок! Хотим всех крестьян наделить землёй и оберегать их хозяйства, мир и покой! Не верите?!
Авинов сделал широкий жест, указывая на Эльснера:
— Вот, пусть его превосходительство генерал-губернатор скажет!
Евгений Феликсович, кряхтя, взобрался на доски и величественно сказал:
— Верховный правитель России генерал Корнилов подписал «Закон о земле». Вот здесь, — Эльснер потряс толстой пачкой документов, — дарственные на землю! Это государственные бумаги, по которым каждому из вас будет передано по тридцать десятин пашни! Мы не хотим никого из вас подкупать, у нас иные намерения — вселить в вас спокойствие и уверенность. Вам, как бойцам Отдельной Кавказской армии, при делёжке отойдут лучшие земли, и это будет ваша полная собственность, священная и неприкосновенная! Никто её у вас не отберёт! Но, повторяю, дарственные будут вручены по окончании службы бойцам. Бойцам, а не дезертирам!
Пока Эльснер говорил, Авинов с беспокойством наблюдал за оживлением в толпе — кто-то толкался среди моря голов, перекрикивая генерал-губернатора, и вот взвился клич:
138
ЧОН, части особого назначения, — военно-партийные отряды карателей, формировавшиеся из членов партии большевиков (поэтому бойцы-чоновцы звались не красноармейцами, а коммунарами). По некоторым данным, своё начало ЧОН берут с начала 1918 года.