– Я выкупил всю землю отсюда до ближайшей вершины, – сообщил Сэмсон, как будто прочитав его мысли.
– И никто… ничего не сказал? – поразился Яссен.
– Не глупи, Касс, конечно же нет. Взамен мои солдаты охраняют рудники на северном хребте. Впрочем, работенка непыльная. Я даже обустроил небольшую базу неподалеку – своего рода тренировочный лагерь. Покажу как-нибудь.
– Что-то ты недоговариваешь, – сказал Яссен, вглядываясь в лицо старого друга. – Не припомню, чтобы король Фарин отличался щедростью.
Сэмсон не повернул головы, но губы его расплылись в улыбке.
– Ты как всегда наблюдателен.
Подъем стал круче; у Яссена начали ныть икры. Но тут они с Сэмсоном достигли вершины, и перед его взором во всем ошеломительном великолепии возник дом.
Великанских размеров здание больше напоминало дворец, нежели усадьбу наемника, пусть и успешного. Целиком выстроенное из джантарской стали и черного сешарийского мрамора, оно обнимало гору, будто раскинувшее крылья мифическое чудище.
– Ты что, целую гору себе в дом вделал? – удивился Яссен.
– Добро пожаловать в Чанд-Махал, Касс, – произнес Сэмсон.
«Лунный дворец». Яссен сразу понял, почему он так называется: такой же строгий, холодный и прекрасный.
У входа в просторный сад стояли две невысокие башенки, богато украшенные лазуритовым цветочным орнаментом. Часовые на башнях опустили пульсеры и приветственно отсалютовали.
Подернутые румянцем розы и сочные тигровые лилии покачивались на ветру, благоухая ароматами. Садовники обрезали разросшийся плющ. Они работали в перчатках, но по волосам цвета воронова крыла Яссен понял, что это сешарийцы. При виде Сэмсона все кланялись, но тот даже не поворачивал головы.
Наконец они дошли до зияющего чернотой входа во дворец – с мраморной аркой, увитой скульптурами драконов. Стражники поклонились, и Сэмсон, вскинув руку, пробормотал что-то вроде «вольно».
– Да тебе тут прямо королевский почет, – вполголоса заметил Яссен, входя вслед за ним в вестибюль.
Назвать внешний вид дворца восхитительным значило оскорбить внутреннее убранство. Две спиральные лестницы, расходящиеся в стороны флигелей. Мраморный пол с выложенным из самоцветов драконом. Сверху – мириады стеклышек, преломляющих солнце, отчего казалось, будто у тебя над головой звезды: вот они, только руку протяни. Яссен старался не пялиться по сторонам слишком уж откровенно, но не получалось.
– Можно сказать и так, но скорее от уважения, чем благоговения, – отозвался Сэмсон.
Взяв наконец себя в руки, Яссен оглянулся. Садовники, поприветствовав господина, вернулись к своим обязанностям.
– Они знают, кто я такой?
– Дворняжка. Помесь раванца с джантарцем, – произнес Сэмсон с поддевкой, затем обхватил Яссена рукой за шею и понизил голос: – Мы больше не уличные сироты, Касс. Этого достаточно.
Он поднял глаза к потолку, сквозь который просвечивало небо.
Яссен снова посмотрел по сторонам: да уж, совсем не та заброшка, где они когда-то ночевали. Здесь можно было содержать целую армию; каждому найдется место, и никто не будет знать голода. Вероятно, в этом и заключался Сэмсонов расчет: построить дворец столь величественный, что никому и в голову не придет припоминать его сомнительное прошлое.
Их сомнительное прошлое.
Правая рука занемела, и Яссен с некоторым трудом пошевелил пальцами, разминая их. Сэмсон избрал иной путь – и вот чего добился.
– Пообедаем? – предложил он. – Ты наверняка умираешь с голоду.
Как по команде, из соседнего помещения возник слуга. Губы у него были синие от жевательного табака.
– Господа. – Слуга поклонился. Яссен заметил у него на руке знакомую татуировку с головой быка.
– Яссен, это Мару – мой самый надежный человек. Мару, это Яссен – мой друг детства. – Сэмсон сжал Яссену плечо; руки у него стали жестче, чем Яссен помнил. – Даже больше – брат.
Услышать это уточнение было приятно, однако улыбнулся Яссен все равно настороженно. Каким бы приветливым Сэмсон ни казался, Яссен подозревал, что тот не вполне ему доверяет. А значит, нужно убедить его, что с арохассинами покончено, что Яссен ищет лишь уединения и покоя – как здесь, в горах.
– Рад знакомству, – произнес Мару, задержавшись взглядом на помятом облачении Яссена. – Напитки и закуски готовы.
– Великолепно, – кивнул Сэмсон и с ухмылкой приобнял Яссена. – До меня долетел слушок, что ты по-прежнему любишь раванский чай.