В свободное от работы время бармен Венечка любил оттянуться в новом гей-клубе «Голубое сало». Он сидел на мягком кожаном диванчике за низеньким, как в гареме султана, инкрустированным столиком и жеманно улыбался, прижимаясь бедром к затянутому в черную кожу мускулистому мачо в эсэсовской фуражке, студенту института физкультуры, изображающему мелкого наркодилера.
– Бобби, – нашептывал Венечка на ухо своему соседу, – если ты будешь пай-мальчиком, мы с тобой весной поедем к моим друзьям в Амстердам. Вот где настоящая жизнь!
Кожаный Бобби благосклонно кивал и в ленивой задумчивости покуривал кальян.
По залу, как ветерок по траве, пронесся легкий шепоток: в клубе появился знаменитый модельер Стаканский со своим сердечным другом балетным танцовщиком Ильхановым.
Ильханов, маленький и грациозный, как эльф, шел легкой танцующей походкой в развевающихся бледно-зеленых шелках и с выкрашенными в тон одежде волосами. Стаканский, толстый и одышливый, обнимал его за талию и бросал по сторонам надменные горделивые взгляды. Его сразу стало много: он громко поучал окружающих – Костика Француженку учил, как правильно держать кальян, арт-директору клуба Брокгаузу выговаривал за то, что танцпол подсвечен недопустимо ярким, режущим глаз сочетанием цветов, официанта песочил за то, что тот слишком долго не появлялся и принес абсент в слишком высоком стакане…
Венечка хотел было обсудить ужасное поведение модельера с Бобби, но вдруг он увидел в дальнем углу клуба того самого блондина, которым интересовался Зарудный, – зализанные соломенные волосы, пушистые светлые усы, узкие модные очки без оправы… Блондин, как и все в этом сезоне, пил абсент и вполголоса разговаривал с абсолютно невзрачной личностью – короткая темная стрижка, косые бачки, злые темные усики и настороженный взгляд.
Венечка выхватил из кармана мобильный телефон, как герои боевиков выхватывают пистолет, и набрал номер Зарудного.
– Артем Николаевич, – негромко проговорил он, – это Веня. Я в «Голубом сале».
– Очень рад за тебя, – саркастически ответил Зарудный, – и почему ты так торопишься сообщить мне об этом?
– Потому что здесь тот человек, который вас интересовал. Блондин из бара. Ну, тот, который говорил об изумруде.
– Не ори! – прикрикнул на него Зарудный. – Незачем весь ваш голубой гадючник посвящать в мои дела! Я все понял. Буду через двадцать минут. Или своих людей пришлю. Не спускай с него глаз!
Кожаный Бобби вынул изо рта мундштук кальяна и всем телом развернулся к Венечке.
– Ты, подонок! – неожиданно высоким голосом вскрикнул он, схватив Веню за лацканы пиджака. – С кем это ты любезничаешь по телефону прямо на моих глазах? Он мне еще предлагает ехать в Амстердам! Да я с тобой и в Жмеринку не поеду! Грязный развратный ублюдок!
Окружающая общественность с интересом прислушивалась к разгорающемуся скандалу. Венечка нервно сглотнул, погладил Бобби по волосатой руке и торопливо зашептал:
– Душа моя, не горячись! Это всего лишь деловой разговор! Нам же всем надо как-то зарабатывать деньги! Ты вот «пылью» приторговываешь, а у меня свои дела!
– Врешь! – проговорил Бобби, понемногу успокаиваясь. – Я видел, какое у тебя было увлеченное лицо. Это явно был твой любовник! И что у тебя за дела? Явно какой-то криминал! Нет чтобы заниматься чем-нибудь приличным, как все порядочные люди…
– «Пылью», например, – вставил Венечка.
– Например, «пылью», – кивнул Бобби.
Венечка перевел дыхание и оглянулся на дальний угол зала, где видел только что блондина, но того уже не было. Исчез, как утренний туман, пока Венечка препирался с Бобби.
Венечка чертыхнулся и с трудом встал с низенького восточного дивана. Собеседник блондина – худое костистое лицо, косые бачки, бандитские усики – сидел за столиком в одиночестве, допивая свой коктейль. Хоть бы его не упустить, он может навести на след блондина, да, может, и сам блондин еще вернется…
Венечка женственной походкой двинулся через зал. Бобби отвесил челюсть и изумленно смотрел ему вслед.
Подойдя к дальнему столику, Венечка картинно поклонился и протянул незнакомцу узкую ухоженную руку:
– Вениамин. Мы с вами, кажется, где-то уже встречались?
– Отвали, педик, – коротко и доброжелательно ответил усатый.
– Что за выражения, душа моя! – искренне обиделся на незнакомца Венечка. – Судя по тому, что вы посетили это заведение, вы тоже не совсем мать Тереза.
Сзади пол взволнованно задрожал под тяжелой поступью кожаного Бобби.
– Нет, ты послушай, – стервенея, проговорил он, схватив Венечку за плечо, – ты все-таки совсем сбрендил? У тебя что – крыша поехала? Ты, грязный голубой ублюдок!