– Что вы такое делаете! – взвизгнул тот и попытался отскочить в сторону, но Миша Молоток схватил его за локти и придержал, пока Зарудный злобно дергал его за бороду.
Усилия Артема увенчались успехом, и накладная клочковатая борода осталась у него в руках. Под фальшивой растительностью стал виден край резиновой маски. Зарудный подцепил эту маску ногтями и резко рванул.
Казалось, само лицо незнакомца осталось у Зарудного в руках, как будто он сорвал с этого человека кожу. Под мягкой пластичной резиной открылось другое лицо, другая кожа – глянцевая, темно-коричневая…
– Мать твою! – Миша Молоток от удивления широко раскрыл глаза. – Да никак это негр!
Дверь ресторана затряслась под тяжелыми ударами. Стоявший у входа охранник, растерянно оглянувшись на Зарудного, потянулся за пистолетом, но дверь уже распахнулась и в зал ворвалась целая толпа пожарных в защитных костюмах и кислородных масках. Один из них, по-видимому старший, прокричал голосом, искаженным респиратором:
– Локализовать источник возгорания! Всех пострадавших немедленно вынести из помещения!
Не слушая возражений и не обращая внимания на сопротивление людей Зарудного, пожарные хватали их поодиночке, силой укладывали на носилки и выносили из зала.
В этой суматохе Зарудный на долю секунды выпустил загадочного негра из поля зрения, а когда снова увидел его, негр торопливо натягивал на себя защитный костюм пожарного. Артем выхватил пистолет и хотел выстрелить в него, но в эту секунду на его голову обрушился удар кулака в тяжелой асбестовой рукавице.
Все окружающее поплыло у него перед глазами, и на какое-то время он утратил контроль над происходящим. Когда же в голове прояснилось и окружающие предметы обрели первоначальную четкость, вокруг Зарудного толпились только люди в защитных комбинезонах, которых совершенно невозможно было отличить друг от друга.
Зал наполнился темными клубами едкого дыма, и Артем Зарудный почувствовал, что еще немного – и он задохнется. Повернув раскалывающуюся от боли голову, он увидел Мишу Молотка, которого четверо пожарных общими усилиями пытались уложить на носилки. Миша сопротивлялся из последних сил, задыхаясь и кашляя от наполнявшего зал дыма, но при этом прижимал к своей груди кожаный чемодан с деньгами.
«Есть еще на свете по-настоящему преданные люди», – удовлетворенно подумал Зарудный и окончательно потерял сознание.
Получасом позже в кабине пожарной машины, остановившейся в укромном тупичке неподалеку от расположения отряда пожарной охраны, происходил темпераментный торг.
– Ну, ребята, вы же все-таки пожарные, а не рыночные торговцы! – взывал к совести бравых парней в пожарной униформе худощавый, бедно одетый негр, говоривший по-русски безо всякого акцента и с большим чувством. – Ну я ведь и так очень хорошо вам заплатил!
– А ты подумай, браток, если бы немножко опоздали, тебе эти козлы уже башку твою черную отвинтили бы! – втолковывал негру широкоплечий парень с огромными руками, густо покрытыми сложной татуировкой. – А мы вовремя подоспели и раньше остальных бригад в ресторан ворвались! Как на танке в Берлин!
– Еще бы не раньше! – негр яростно жестикулировал, и казалось, еще немного – и он сорвет с головы свою бесформенную шерстяную шапочку и начнет топтать ее ногами, как торгующийся с седоком дореволюционный извозчик. – Еще бы не раньше, если остальные бригады выехали по вызову, а вас я заранее предупредил о «возгорании»! Вы ведь небось еще и благодарность от начальства получите за то, что первыми подоспели на пожар и ликвидировали очаг! Хотя чего там было ликвидировать, если всего-то одна дымовая шашка валялась да стопка старых газет горела для правдоподобия?
– Да где тебе, негру, русскую душу понять! – с горечью произнес плечистый татуированный пожарный, чувствуя, что упорный заказчик вряд ли отступит.
Как ни странно, именно этот аргумент подействовал на темнокожего авантюриста, и он с тяжелым вздохом протянул пожарному еще одну стопочку зеленых купюр.
– Ладно, – произнес он напоследок, – чего я, правда, торгуюсь, как на базаре, ведь вы же действительно меня спасли…
В это же самое время Иван Францевич Мюллер в сопровождении своего верного телохранителя Парфеныча неторопливой прогулочной походкой приближался к своему дому.
В душе у него боролись противоречивые чувства.
С одной стороны, он был удовлетворен сегодняшней работой: ему хорошо заплатили, он показал себя во всем блеске профессионального мастерства, кроме того, получил огромное удовольствие, подержав в руках уникальный, бесценный изумруд, безусловно, лучший драгоценный камень из всех, какие ему довелось видеть за свою долгую жизнь.