— Нехорошо получилось, Фелек. Они уже сидят в тюрьме.
— Пускай сидят, если такова воля вашего королевского величества.
— Вот, смотри, сколько здесь неподписанных бумаг! А если я их не подпишу, не будет ни железных дорог, ни фабрик, ничего.
— Ну так надо подписать.
— Нет, погоди. Слушай: я без них ничего не знаю, даже старые короли не могут обойтись без министров.
— Ну, так можно их выпустить.
Матиуш от радости чуть не бросился Фелеку на шею. Так просто, а ему не приходило в голову. Действительно, ничего плохого не случилось. Можно их в любую минуту выпустить. Но он поставит им условия. Им не будет разрешено так распоряжаться. Они должны будут его слушаться. Нет, так не будет, чтобы он, король, вынужден был смотреть с завистью через решетку на игры ребят или красть что-нибудь из буфета или из собственного сада, чтобы угостить приятеля. Он тоже хочет играть. Хочет, чтобы его учителем был добрый капитан, под чьим начальством пробыл он всю войну. Что же, в конце концов, в этом плохого? Хочет быть веселым мальчиком, как каждый, хочет, чтобы его не мучили.
Фелек не мог оставаться долго, потому что у него были какие-то важные дела в городе; он пришел только занять немного денег — какие-нибудь пустяки: только на трамвай и, может быть, на папиросы и шоколад.
— С большим удовольствием. Возьми, Фелек.
И Матиуш снова остался один.
Церемониймейстер почему-то его избегал, воспитатель куда-то спрятался, а лакеи двигались бесшумно, как тени.
И вдруг Матиушу пришла в голову мысль: а что, если они все считают его тираном? Его охватил страх.
Это было бы ужасно. Ведь Матиуш был правнуком Генриха Вспыльчивого, который убивал людей, как ворон.
Что тут делать, что делать? Хоть бы Фелек пришел или еще кто-нибудь. В комнату тихо вошел старый доктор. Матиуш искренне обрадовался.
— У меня важное дело, — начал несмело доктор. — Однако боюсь, что ваше величество мне откажет.
— А что, разве я тиран? — спросил Матиуш, внимательно глядя доктору в глаза.
— Нет, почему тиран. Просто я пришел с трудным делом.
— С каким?
— Я хотел бы просить несколько небольших льгот для арестованных.
— Говорите смело, доктор. Заранее на все согласен. Я на них совсем не сержусь. Я готов выпустить их из тюрьмы, только они должны мне обещать, что не будут слишком распоряжаться.
— Вот это настоящие королевские слова! — вскричал обрадованный доктор.
И начал смело читать просьбы арестованных.
— Старший министр просит подушку, матрац и перину, потому что не может спать на соломе, так как у него болят кости…
— А я спал на земле, — сказал Матиуш.
— Министр здравоохранения просит щетку и зубной порошок. Министр торговли просит белый хлеб, потому что не может есть черный тюремный хлеб. Министр просвещения просит книжку для чтения. Министр внутренних дел просит порошков, потому что от неприятностей у него начались боли в желудке.
— Ну, а министр юстиции?
— Он ничего не просит, потому что прочел в 745 томе Свода законов, что заключенные министры только после трех дней пребывания в тюрьме имеют право обращаться к королевской милости, а они сидят только три часа.
Матиуш приказал послать всем министрам дворцовую постель, велел отправить им немедленно королевский обед, а вечером ужин с вином. А министра юстиции велел под стражей привести к себе.
Когда пришел министр юстиции, Матиуш любезно предложил ему кресло и спросил:
— Будет ли это законно, если я завтра выпущу вас из тюрьмы?
— Не совсем, ваше королевское величество, но военная диктатура признает ускоренную процедуру; если мы это так назовем, все будет формально.
— Господин министр, а если я их выпущу, могут они посадить меня в тюрьму?
— Не имеют права, с другой стороны, том 949 оговаривает сторону закона, так называемого покушения на правительство.
— Не понимаю, — признался король Матиуш. — Сколько надо времени, чтобы понять все это?
— Наверно, лет пятьдесят — ответил министр. Матиуш вздохнул. Корона всегда казалась ему тяжелой, но сейчас она его так тяготила, как будто была артиллерийским снарядом.
16
С министров сняли кандалы, ввели их в тюремную столовую, сюда же прибыли министр юстиции и военный министр, стража с обнаженными саблями заняла свои места, и совещание началось. Матиуш ночью составил такой план:
— Вы будете заниматься взрослыми, а я буду королем детей. Когда мне исполнится двенадцать лет, буду управлять детьми до двенадцати лет, когда мне будет пятнадцать — до пятнадцати. А сам, как король, могу делать, что захочу. Остальное останется по-старому. Я сам маленький и знаю, что нужно для малышей.