В глазах министра было недоумение и любопытство, Вере стало стыдно за то, что ответ на его вопрос так прозаичен, она опустила голову и молчала. Министр в последний раз протёр нож и спрятал платок, посмотрел на Веру:
– Госпожа Вероника? – Она на секунду подняла глаза и опять потупилась, он провернул в ладони нож и протянул ей рукоятью вперёд: – Простите моё любопытство, это профессиональное. Просто, когда мы его нашли, не только я обратил внимание. Труп с выражением счастья на лице и перерезанным горлом — редкое явление даже в нашей работе.
Вероника опять окунулась в яркое, как ночной кошмар, воспоминание о той секунде — удар и кровавая пена во рту, тёплая жидкость заливает колени...
Её затошнило и она прижала ладонь к губам, тут же вспомнив, что руки грязные, от них воняло кровью и лошадью, Вера отдёрнула руки и сжала в кулаки. Министр положил нож на стол и быстро подошёл к девушке, заглянул в лицо:
– Вам плохо?
– Да, – тихо выдавила она. – Вода нагрелась?
– Не до кипятка.
– Без разницы, – отмахнулась Вера, не поднимая глаз. – Куда выбросить куртку?
– Бросайте на пол, Барт разберётся.
Вероника молча сняла окровавленную куртку, бросила на пол неопрятной кучей, посмотрела на свою кофту, пропитанную кровью и речной грязью, сняла и бросила сверху, стряхнула с ноги единственный тапок и ушла в ванную, не отрывая взгляда от пола и слыша шаги министра за спиной, его голос был встревоженным и чуть виноватым:
– Госпожа Вероника, вам нужна помощь?
– Я справлюсь, – не оборачиваясь буркнула она и пошла быстрее.
– Не закрывайте дверь на замок, – крикнул он ей в спину, Вера поморщилась и не ответила.
«Боится, что я грохнусь в обморок в ванной и придётся ломать дверь. Может быть, и не зря боится.»
Она подумала и действительно не стала закрываться. От взгляда в зеркало стало плохо — кровавые разводы начинались от подбородка и спускались полузасохшими потёками по шее и груди, платье пропиталось кровью до пояса, а ниже пояса ещё и лошадиным потом пополам с грязью.
«Единственная нормальная одежда, которая у меня была...»
Вымыла руки и лицо, сходила за халатом и босоножками, поймав внимательный взгляд министра, сидящего за столом в библиотеке.
«Интересно, где он взял чистую рубашку? Когда уходил, в руках у него ничего не было.»
Возвращаясь в ванную, посмотрела на запертую дверь в конце коридора, она не знала, что там находится.
«Наверное, там и взял. Если это конспиративная квартира его министерства, то скорее всего, здесь есть разная гражданская одежда на всякий случай. Может, и мне порыться?»
Тщательно вымывшись, она попыталась отстирать платье, но быстро сдалась — безнадёжно, его не воскресить. Невесомая ткань прочно держала кровь и зеленоватые разводы речной воды, а тереть её было страшно.
От беспомощной злости хотелось плакать, Вера попыталась взять себя в руки, расчесала мокрые волосы, завязала пояс халата, и надев босоножки, криво улыбнулась — отличное сочетание. Взяла мокрое платье и вышла из ванной. Войдя в библиотеку, увидела министра сидящим за столом и изучающим какие-то бумаги, а за спиной у него стояла Эйнис, фамильярно уложив локти на его плечи, и тоже читала то, что он держал в руках. Заметив Веру, она убрала руки и выпрямилась, поправила свой костюм, на этот раз мало похожий на тёмное платье горничной, а скорее на специфическую деловую тройку из темно-синей ткани с белой рубашкой и длинной юбкой.
– О, наша госпожа изволила выбраться из ванной, – иронично улыбнулась блондинка. – Отчёт о ваших похождениях похож на приключенческий роман.
– Да, – ядовито скривилась Вера, швыряя платье на кучу окровавленной одежды, – вот такие мы, припадочные суки.