Сначала всё это объясняли «последствиями неоднозначного восприятия» фигуры отца (мужа) на Западе, «бременем наследственности», «проблемами в трудоустройстве с такой фамилией». Потом — превратностью толкования деятельности Луи в России. Потом — стремлением противостоять «жёлтой прессе», пляскам на костях вокруг его имени. Потом (одна бывшая «приближённая» донесла) — высокими творческими помыслами: сыновья-де сами собирались «что-то сделать про папу». Потом…
Потом просто ничего.
Это уже не спишешь на миссию «сохранить в неприкосновенности тайну феномена Луи». Вкупе с неухоженной могилой — это успешная миссия сохранить в неприкосновенности свой душевный комфорт и заданность бытия. Всё у них не как у папы — не будем им мешать.
Как не будем задавать бесполезных вопросов — от кого и с какой целью скрывают исторически, цивилизационно значимые для страны факты жизнедеятельности Виктора Луи? Ведь едва ли их раскрытие может навредить государственной безопасности — разве что той, которая в кавычках.
Ну, и последнее.
Домашние телефоны жителей Британии не считаются там конфиденциальной информацией, ибо она таковой быть не может, как не может быть тайной название улицы и номер дома. В Интернете я с легкостью нашёл телефон Дженнифер Луис в Доркинге. Я знал, что в практическом смысле звонить бессмысленно, потому как в любом случае получу отказ: кажется, скорее «мутные воды Темзы» потекут в обратную сторону, чем «мадам» согласится говорить о муже. Но мне было интересно, как этот отказ будет оформлен.
Несколько раз я прослушал «сдвоенные» английские гудки: «мадам» была в саду, который, наконец, приблизился к идеалу — Доркинг редко замерзает. На пятый, кажется, раз она ответила.
Всё прошло так, как меня и предупреждали: она формально-вежливо, поставленным голосом, сообщила, что вынуждена «попросить меня прекратить разговор», что решение не контактировать с прессой принимает не она (а кто? ФСБ? Ми-5? Ми-6?) и что «запретить делать нам фильм» она не может. На мою просьбу всё же подумать, изменить решение и уделить хотя бы пять минут для телефонной беседы, она с такой же отточенной непроницаемостью ответила: «Вы хотите, чтобы я эти пять минут Вам говорила «нет»?».
«Железный занавес», как видно, никуда не исчезал.
P. S
Газета London Evening News перестанет существовать как самостоятельное издание в 1980 году и будет интегрирована в единую редакцию Evening Standard. Снова будет издаваться на протяжении нескольких месяцев в 1987 г. в качестве маркетингового оружия против конкурента London Daily News Роберта Максвелла. Разразится ценовая война. После «победы» будет вновь реинтегрирована в Evening Standard. В 2009 г. её купит российский миллиардер Александр Лебедев. С 12 октября 2009 г. начнёт распространяться бесплатно.
Фаина Киршон будет арестована за взятку в рамках всесоюзной кампании «Дело антикваров», которое коснётся многих директоров и заместителей директоров комиссионных антикварных магазинов накануне столетия В. Ленина. В реальности «вина» Киршон состояла в том, что, помимо официальной магазинной комиссии, она договаривалась с покупателем (по его желанию) о персональной комиссии за дополнительные услуги: выезд на место, консультации, подбор интерьера и прочее. На неё попытаются повесить и валютные махинации, что скорее всего привело бы к расстрельной статье. Однако щедрая сумма денег, выделенная Виктором Луи на хорошего адвоката, сделает своё дело: Киршон получит 8 лет, из которых отсидит 6. После отсидки будет работать в советской киноиндустрии, заходить в антикварные магазины не сможет, опасаясь психологической травмы. Впервые после ареста зайдёт в антикварный салон в 2008 г. специально для рассказа об обстановке на даче Виктора Луи.
Строуб Тэлботт в 1994 году был назначен заместителем Госсекретаря США в администрации Клинтона, по случаю чего ему устроят опрос (больше похожий на допрос) на слушаниях в Конгрессе, в частности — о связях с В. Луи. В ходе опроса будет «поджарен на сковородке» сенатором Джесси Хелмсом. Тэлботт, путаясь в датах и событиях, будет всё отрицать: «Я никогда не чувствовал, что Луи меня использовал или мною манипулировал». В 2000-м станет главой Йельского центра изучения глобализации (Yale Center for the Study of Globalization). Позднее — главой Института Брукингса (Brookings Institution), мозгового центра либеральной мысли в Вашингтоне. По мнению Мэлора Стуруа, Тэлботт не был агентом влияния Луи: они играли в кошки-мышки, причем каждый думал, что успешно использует другого.