— Я говорю, что продолжения не будет. — Рот Слоан дрогнул на долю секунды, а затем стал твердым. — Я хочу расстаться.
Мне было холодно.
Обогреватель работал на полную мощность, но мои руки и ноги покрывали мурашки, а дверная ручка казалась ледяной.
А может, холод исходил из коридора, где Ксавьер стоял неподвижно как зимняя ночь. Он стоял потрясенный.
Пока я наблюдала за ним, острые углы превратились в решимость, и он помотал головой.
— Нет.
Я закрыла глаза, желая оказаться где угодно, только не здесь, чтобы его мольба через дверь не ослабила мою защиту настолько, что я отказалась от своего первоначального плана порвать с ним по телефону. Это был бы не самый смелый поступок, но он был в десятки раз предпочтительнее, чем лично наблюдать за обидой Ксавьера.
Я снова открыла глаза и укрепила свою решимость против голоса, бившегося в моей голове и кричавшего, что этого не надо делать.
Но я должна была. Если мы не расстанемся сейчас, то когда-нибудь нам придется расстаться, и я предпочла бы разорвать отношения до того, как они окажутся слишком глубокими.
Ты уже слишком глубоко, прорычал голос.
Я проигнорировала его.
— Не усложняй, — сказала я. — Условия были ясны. Мы встречаемся два месяца, а потом решаем, будем ли мы продолжать. Эти два месяца прошли, и я решила, что мы не будем.
— Ты решила. Помнится, ты что-то говорила о том, что это действия двух людей. — Холодная неподвижность Ксавьера исчезла, и в его глазах вспыхнули эмоции. — Назови мне вескую причину, почему эти отношения не сработают.
— Мы слишком разные.
— Это не было проблемой, когда мы встречались. Противоположности постоянно вступают в длительные отношения, Луна. Это не повод для разрыва отношений.
— Для нас — повод. — В горле у меня поселилось что-то большое и неровное, и каждое слово болезненно клокотало на выходе. — Я не создана для длительных отношений, ясно? Мне становится скучно. Ничего не получается. То, что у нас есть, уже сложно, потому что мы работаем вместе, и нам обоим будет проще, если мы расстанемся до того, как нас заставят это сделать.
За последние два дня я прорепетировала свою речь сотни раз, но сейчас она прозвучала так же фальшиво, как и в первый.
У меня была веская причина, почему у нас ничего не получится, но я не могла сказать ему об этом, потому что боялась его, этого, нас.
Он не стал бы сознательно причинять мне боль, не сейчас, но если я дам ему хоть дюйм, он возьмет милю. Я поддавалась на его обещания, его власть надо мной укреплялась, и однажды я проснулась и поняла, что он может разбить меня на куски сильнее, чем кто-либо другой. Его случайный комментарий, сделанный в самый разгар событий на прошлой неделе, заставил меня попятиться. Что произойдет, если он попробует?
В период медового месяца в отношениях все было хорошо, но в конце концов этот период однажды закончится, и я не хочу остаться уязвимой, когда это произойдет.
Как бы больно ни было в краткосрочной перспективе, в долгосрочной перспективе расставание было лучшим решением.
— Заставят? — глаза Ксавьера вспыхнули при моем ответе. — Кто нас заставит, Слоан? Твоя семья, наши друзья, весь мир? Пусть они все идут в жопу.
— Прекрати. Это же умно…
— Мне плевать на умных. Мне не плевать на нас и на то, что ты мне врешь.
Жар охватил мои щеки и прогнал пронизывающий до костей холод.
— Я не вру, — огрызнулась я, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Помнишь, как мы столкнулись с Марком в ресторане? Ты сказал, что он не понимает намеков. Не повторяй его ошибку.
Это был удар ниже пояса, и, когда Ксавьер вздрогнул, у меня защемило в груди.
Я не хотела причинять ему боль, но если это было необходимо, то я так и сделаю — неважно, насколько это разрушит меня в процессе.
— Может быть, но между мной и Марком есть существенная разница. — Ксавьер шагнул ко мне, и я инстинктивно сделала шаг назад. Его широкие плечи заполнили дверной проем, и, хотя официально он еще не вошел в мою квартиру, его присутствие пропитало каждую молекулу воздуха, и теперь я видела, вдыхала, чувствовала только его.
Его землистый запах захватил мои легкие и сдавил их, а воспоминания о его коже под моими прикосновениями были настолько яркими, что на мгновение мне показалось, будто я могу протянуть руку и проследить в воздухе отголоски наших общих моментов.
— Позволь мне открыть тебе секрет, — тихо сказал он.
Я скрестила руки на груди, но это не помогло предотвратить каскад мурашек, когда он вновь заговорил.