Я не мог. Не тогда, когда я только что нашел ее. Не тогда, когда потерять ее означало потерять важную часть себя.
Сердце болезненно заколотилось, когда я вошел в здание, но беспокойство сменилось растерянностью, когда я приехал в Kensington PR и обнаружил, что Джиллиан и несколько младших PR-агентов столпились у офиса Слоан, буквально прижав уши к двери.
— Что…?
— Шшш. — Джиллиан приложила палец к губам. Перри, — пробормотала она.
О, черт.
Я подошел к ней и заглянул в окно. Слоан не до конца закрыла жалюзи, что открывало разворачивающуюся внутри драму.
Перри Уилсон, сам гуру сплетен, бурно жестикулировал. Я видел его вживую всего второй раз и снова поразился тому, как обычно он выглядит.
Не считая фирменных светлых волос и розового галстука-бабочки, он мог сойти за любого случайного человека, которого я встретил на улице. Ростом он был не выше 165–167 см, его тощая фигура была втиснута в блейзер и джинсы. Для человека, который так много пишет, он был ужасно маленьким.
Однако его голос был достаточно громким, чтобы пробиться сквозь дверь.
— Я знаю, что это была ты. Это ты подбросила мне ложные слухи.
Слоан сидела за своим столом и наблюдала за ним со скучающим выражением лица.
— Перри, дорогой, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я публицист с законными деловыми проблемами. У меня нет времени на уловки, в которых ты меня обвиняешь. — Она постучала по своему телефону. — На тебя уже подали в суд за клевету. Не добавляй сюда еще оскорбления.
Лицо Перри стало такого же цвета, как и его галстук.
— У меня везде есть глаза и уши, Слоан. Они рассказали мне, что Тилли застала тебя за обсуждением интрижки на праздничной вечеринке у Руссо. Теперь глупые приспешники Сорайи забанили меня в социальных сетях, а иск о клевете — это полная чушь.
— Хорошо. Тогда тебе не стоит беспокоиться об этом, — сказала Слоан. — Что касается твоих глаз и ушей, то, возможно, следовало сперва проверить факты, прежде чем загружать пост. На дворе двадцать первый век, Перри. Если ты не можешь справиться с двадцатидвухлетней девушкой и ее фанатами, тебе стоит сменить профессию. Я слышала, что Fast and Furriness ищут нового копирайтера.
Перри затрясся от негодования.
— Тебе это с рук не сойдет.
— Пожалуйста, избавь меня от клишированных реплик злодеев. — Слоан вздохнула. — У меня есть клиенты, которыми нужно заняться, а у тебя есть рекламодатели, которых нужно успокоить, пока они все не покинули твой тонущий корабль.
Блогер был в такой ярости, что его голос упал почти до неслышимости, и до меня доходили лишь обрывки того, что он говорил дальше:
Сука… проверь своего звездного клиента… не говорю уже о том, с кем ты трахаешься.
Джиллиан и другие пиарщики разбежались от двери. Через минуту Перри ворвался в торнадо розового цвета и одеколона.
— Привет, чувак. — Я хлопнул его по плечу с такой силой, что он споткнулся, когда проходил мимо. — Жаль слышать о твоих проблемах. Удачи тебе в Fast and Furriness.
Перри возмущенно пискнул, но ему хватило ума не вступать со мной в физическую конфронтацию. Он топал к лифту, похожий на ребенка, закатывающего истерику, и я не мог поверить, что это тот самый человек, который за многие годы причинил столько страданий столь влиятельным людям.
Это было все равно что заглянуть за занавес и увидеть настоящего Волшебника страны Оз. Разочаровывающе.
Джиллиан хихикнула и не стала меня останавливать, когда я вошел в кабинет Слоан и закрыл за собой дверь.
С уходом Перри жесткость с ее плеч спала, но они снова напряглись, когда она увидела меня.
Слоан была явно измотана, но даже с тусклыми фиолетовыми пятнами под глазами и напряженными линиями у рта она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел. Это не имело никакого отношения к ее внешности, а было связано с тем, какой она была.
Умная, яростная и полностью моя.
Я должен был понять это раньше, и я буду ждать вечность, пока она тоже это поймет.
— Значит, с Перри все кончено, да? — спросил я.
Странно было говорить о такой банальной вещи, как Перри, когда опустошение от вчерашнего разговора еще не до конца улеглось. Обломки плавали вокруг нас, каждый служил молчаливым напоминанием о том, что было поставлено на карту.
Однако, если я сразу же начну говорить о том, зачем я здесь, Слоан точно не выдержит. Мне нужно было успокоиться, и, честно говоря, я был рад любому предлогу, чтобы поговорить с ней снова, независимо от темы.