— Да, возможно, мы были немного поспешны в своих действиях в этом отношении, — жестко сказала она. — Однако Рея сговорилась с тобой, чтобы ты тайком навещала Пенелопу, пока нас с Джорджем не было. Ей нельзя доверять, и ее действия не могли остаться безнаказанными.
— Недостойна доверия? — я бы рассмеялась, если бы не была так взволнована. — Если ты беспокоишься о недостойности доверия, тебе стоит обратить внимание на других людей в твоем доме. Да, Рея солгала, но она сделала это ради Пен. Возможно, ты рада держать свою дочь дома и притворяться, что ее не существует, потому что она недостаточно совершенна для тебя, но она — ребенок. Ей нужен кто-то, кто заботится о ней, а ты только что лишила ее единственного человека в доме, который для этого подходил.
Губы Кэролайн сжались в тонкую полоску сиреневого.
— Как бы то ни было, ты понимала всю серьезность ситуации, когда много лет назад ушла и унизила эту семью. Из-за тебя имя Кенсингтонов навсегда останется запятнанным скандалом. В нашем мире никто не забывает о разлуке, Слоан, а ты предпочла отказаться от Пенелопы вместе с остальными своими привилегиями. Ты не смогла преодолеть свою гордость тогда, а теперь потащила за собой Рею. Тебе некого винить, кроме себя.
— Тот факт, что ты считаешь доступ к Пен привилегией, словно она кредитная карта или банковский счет, как раз и говорит о том, что ты не можешь быть ее родителем, — сказал я, мой голос был тихим от ярости.
— О, слезь со своей ханжеской лошади, — усмехнулась Кэролайн. — Если бы я не была «пригодна для ее воспитания», я бы сейчас с тобой не разговаривала. Поверь, у меня есть более приятное занятие, чем болтать с бывшей падчерицей в туалете ресторана. — Она сделала глубокий вдох, прежде чем сказать более спокойно: — Как я уже говорила, Пенелопа ведет себя неадекватно. Она также спрашивает о тебе. Беспрестанно. И вопреки твоему мнению, я не бессердечный монстр. Она моя единственная дочь. Я забочусь о ее желаниях и потребностях.
Я не купилась на внезапный образ любящей матери. Может, Кэролайн и заботилась о желаниях и потребностях Пен, но о себе она заботилась гораздо больше.
— Настолько, что ты игнорировала ее с тех пор, как у нее диагностировали СХУ, — сказала я. Я ничего не могла с собой поделать: мне давно хотелось все высказать Кэролайн, и теперь, когда у меня появилась такая возможность, я не могу ее упустить.
Должно быть, я задела за живое, потому что ее лицо мгновенно покраснело.
— Я не игнорировала ее, — огрызнулась она. — Я держала ее дома, чтобы защитить. Я не думаю, что ей с ее состоянием стоит разгуливать по городу, и ты, как никто другой, должна знать, как в нашем мире относятся к тем, кого считают «другими» или «недостаточно хорошими». — Ее рот искривился. — Господь свидетель, мне пришлось нелегко после того, как я вышла замуж за Джорджа. Они годами не пускали меня ни в один хороший благотворительный фонд.
— Мои соболезнования. Не могу поверить, что ты пережила такое ужасное испытание.
— Можешь сколько угодно язвить, но речь идет не обо мне и не о тебе, — сквозь стиснутые зубы сказала Кэролайн. — Единственная причина, по которой я с тобой разговариваю, заключается в том, что мы уже испробовали все, чтобы помочь Пенелопе, но ничего не вышло. Мы даже попросили Джорджию поговорить с ней.
— Просить Джорджию помочь кому-то почувствовать себя лучше — все равно что просить скорпиона обнять тебя.
К моему удивлению, мачеха фыркнула в знак согласия.
— Мне никогда не нравилась твоя сестра. Она всегда считала себя лучше меня.
— Она считает себя лучше всех, и я тебе тоже никогда не нравилась.
— Нет, но ты единственная, кто может достучаться до Пенелопы. Это больше, чем обычная детская истерика. Если она и дальше будет вести себя так, как ведет, это серьезно скажется на ее здоровье. — Кэролайн обвела взглядом ванную комнату. — Джордж еще не знает, что я это делаю, но я готова пойти на сделку. Пенелопа говорит, что хочет тебя увидеть, и я могу это сделать, если она откажется от голодовки.
Мое сердце заколотилось при мысли о возможности снова увидеть Пен без необходимости красться, но какая-то часть меня оставалась настороже.
— В чем подвох?
Кэролайн не была настолько альтруистичной, чтобы сделать это исключительно ради блага Пен.
— Такая молодая, но такая циничная. — Моя мачеха изобразила невеселую улыбку. — Нет никакого подвоха. Веришь или нет, но не все и не всегда хотят получить выгоду. Жди сообщения, как только я поговорю с Джорджем. А до тех пор никому не рассказывай об этом разговоре.