Очевидно, она говорила именно о ней: Мариана смотрела прямо на квадрат Слоан на экране. К ее чести, Слоан и глазом не моргнула от такого пристального внимания, но я был менее снисходителен.
— Полагаю, вы имеете в виду мои отношения со Слоан. Если так, то это не проблема, — холодно сказал я. — Если бы это было действительно проблемой, вы или другой член комитета должны были бы заранее высказать свои опасения.
Мариана одарила меня тонкой улыбкой.
— Я никого ни в чем не обвиняю, — сказала она, ее тон совпал с моим. — Я просто напоминаю всем присутствующим, что вы двое, по сути, встречаетесь, и все, что скажет мисс Кенсингтон, будет зависеть от этих отношений.
— Вы правы. — Слоан вмешалась прежде, чем кто-либо успел ответить. Ее глаза сверкнули, и я спрятал внезапную улыбку. Мариана вот-вот получит по заднице. — То, что я скажу, будет зависеть от наших отношений. Я работаю с Ксавьером уже три с половиной года и являюсь единственным человеком на этом совещании, который наблюдал за тем, как он строит «Хранилище» с нуля. Я видела, как он вырос из гедонистического дегенерата…
Вау, немного резковато, но ладно.
— До человека со страстью, гордостью, целью. В этого человека я влюбилась, и когда я буду отдавать свой голос, то буду руководствоваться именно этими причинами. Мой голос будет предвзятым не потому, что я встречаюсь с ним; он будет предвзятым, потому что я не понаслышке знаю, как много он работал, чтобы запустить «Хранилище». Если бы он был не из тех, кто способен на такое, мы бы не встречались. — Слоан окинула Мариану пристальным взглядом. — В завещании Альберто сказано, что Ксавьер должен исполнять обязанности генерального директора. На мой взгляд, он сделал это и даже больше. — Она обратилась к остальным членам комитета. — Поэтому не стоит удивляться, что я голосую «за».
Моя скрытая улыбка расцвела в полноценную ухмылку.
За пять минут Слоан сорвала коварную атаку Марианы, перенаправила внимание комитета на цель этого звонка и добавила первую цифру в мою колонку.
Моя девочка.
Мариана выглядела так, будто проглотила галлон сырого лимонного сока, но больше она ничего не могла сказать по этому поводу.
Голосование продолжалось.
— Я согласен с мнением Слоан, — сказал Эдуардо. — То, чего Ксавьер добился за шесть месяцев, — это нечто выдающееся, а освещение было просто великолепным. Я тоже голосую «за».
Мое сердце заколотилось в предвкушении.
Два из пяти. Еще один голос, и я буду в выигрыше.
— Сроки впечатляют, но я не уверена в долговечности «Хранилища», — сказала Мариана. — Ночные клубы приходят и уходят, и, на мой взгляд, это ленивая концепция. Несмотря на наличие молчаливого партнера, ты отвечаешь в основном перед самим собой. Нет ни совета директоров, ни акционеров, ничего, чем бы ты действительно руководил. Выполнение обязанностей генерального директора в меру своих возможностей означает выбор чего-то, что не является легкой победой. Я голосую «против».
Легкая победа? Я отбросил язвительный ответ за стиснутыми зубами. Спорить было бы неразумно, но она голосовала недобросовестно. В своей презентации я также учел ее опасения: в ней были планы по расширению, если нью-йоркский филиал окажется достаточно успешным.
Но я не ожидал, что Мариана в любом случае проголосует «за», поэтому не стал настаивать.
Однако следующий голос поверг меня в шок.
— Мне жаль, Ксавьер, — сказал дядя Мартин. В моей груди зародилось чувство ужаса. — Как бы я ни был горд, Мариана привела несколько веских аргументов. Я тоже голосую «против». — Он не стал уточнять или встречать мой взгляд, и я с внезапной уверенностью понял, что, несмотря на всю свою справедливость, он не застрахован от манипуляций внутри страны. Очевидно, он проголосовал «против», чтобы задобрить тетю Лупе. Двое против двоих. Голоса были равны, и оставался один голос. Все взгляды обратились к Данте.
Он провел большим пальцем по нижней губе, выражение его лица было задумчивым. Наш короткий разговор прошлой ночью вселил в меня некоторую надежду, но я не знал, хватит ли этого, чтобы преодолеть его давнюю неприязнь ко мне.
Минуты шли.
Дядя Мартин ерзал в своем кресле.
Эдуардо озабоченно морщил брови.
Рот Марианы сжался так, что стал похож на сливу.