— Нет, она для тебя, и какое имя ты выберешь, такое и останется. По крайней мере, Фейсти лучше, чем Рыбка 2.0. — Я постарался придать своему лицу подобие серьезности. — Каждая рыба заслуживает имени, и ее имя — Фейсти.
Я почти договорил предложение до конца и снова не рассмеялся. Почти.
Моя неудача привела к тому, что Слоан швырнула мне в голову подушку, но оно того стоило.
Рыбка Фейсти. Я засмеялся.
— Если я расскажу об этом доктору Хэтфилд, а она скажет, что надо порвать с тобой, я сделаю это без колебаний, — предупредила Слоан.
— Да ладно, Луна, я просто шучу. — Я проглотил еще один пузырь смеха. — Кроме того, доктор Хэтфилд никогда бы так не сказала. Она любит меня.
— Она тебя не знает.
— Она знает меня по рассказам.
Доктор Хэтфилд была ее новым психотерапевтом.
В прошлом году мы со Слоан возобновили терапию у разных врачей, специализирующихся на (крайне неблагополучных) семейных проблемах. Потребовалось несколько попыток, прежде чем мы нашли подходящего, но я уже и забыл, насколько это терапевтично — обсуждать свои проблемы с незнакомым человеком, чья работа заключалась в том, чтобы выслушивать эти проблемы.
Терапия была идеей Слоан. Она никогда не наладит отношения с отцом и Джорджией, но Пен все еще была частью этой семьи. Слоан считала, что терапия поможет ей лучше ориентироваться в отношениях с Пен и остальными Кенсингтонами теперь, когда она виделась с сестрой еженедельно, что означало больше контактов с Джорджем и Кэролайн. Иногда я сопровождал ее к Пен, а иногда оставлял их наедине.
Удивительно, но в этот раз терапия помогла мне больше, чем когда я проходил ее в подростковом возрасте. Может быть, я был более открыт для нее теперь, когда меня не мучили обида и чувство вины. Как бы то ни было, сеансы, проводимые раз в две недели, помогли мне примириться с моими отношениями с отцом и прошлым. В конце концов, уже не имело значения, почему он предусмотрел лазейку в завещании или почему он сделал все то, что сделал.
Эта глава была позади, и я был готов перейти к следующей.
— Я забыл тебе сказать. Угадай, с кем я столкнулась на днях? — спросила Слоан после того, как мы миновали эпизод с Фейсти и поднялись наверх, чтобы принять душ и переодеться. — У меня была встреча с обозревателем Modern Manhattan. У них та же материнская компания, что и у Fast and Furriness и когда я поднималась в лифте…
— Не говори этого. — Я усмехнулся, уже предвкушая ее следующие слова.
— Вошел Перри Уилсон. — Слоан рассмеялась. — Ты бы видел его лицо. Он попытался уйти, но двери уже закрылись. Мы провели десять этажей вместе, делая вид, что друг друга не существует.
В прошлом году Перри проиграл иск о клевете, и вскоре Кай выкупил его блог. Он переименовал его в Confidential Matters, удалил все следы Перри с сайта и нанял профессиональную команду писателей и проверяющих факты. В настоящее время он собирал вдвое больше трафика, чем Перри во время своего пика. Люди устали от статей и беспочвенной грязи, и все большее их число тяготело к более качественным новостям.
Тем временем Перри был вынужден работать на телефоне в Fast and Furriness. Не могу сказать, что мне было его жаль.
Мы со Слоан вошли в нашу комнату.
Нашу. Это прозвучало не так странно, как я ожидал. Наверное, я уже считал дом нашим, пока она не переехала.
Тем не менее было бы неприлично пропустить официальное празднование, не так ли?
— Итак, — непринужденно сказал я, пока Слоан раздевалась, готовясь принять душ. — Ты имела в виду…
— Нет. — Она поняла, что я хотел сказать, еще до того, как я это произнес. — У нас нет времени. Мы так опозд-аааааем! — Слоан закричала от смеха, когда я схватил ее и потащил на кровать.
Она была права. Мы опоздали на вечеринку Изабеллы, но зато окрестили первую из многих комнат в нашем доме.
Лучшего способа начать следующую главу нашей совместной жизни я и придумать не мог.
— Ты был прав. Это было именно то, что мне нужно. — Я вытянула руки над головой, удовлетворенно вздохнув. — Я могла бы остаться здесь навсегда.
— Повтори это еще раз, — сказал Ксавьер.
— Что?
— Первые три слова. Ты был прав.
Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку.
— Ты невыносим.
— И все же ты здесь, со мной. Что это говорит о тебе? — поддразнил он. Ветерок трепал его волосы, взъерошивая черные пряди, пока мы шли по пляжу.