Конечно да.
— Куда ты идешь? — спросила Эвелин, когда я встал. Несмотря на слова Луки о том, что он больше не будет с ней встречаться, они оба весь день были друг с другом.
Я невнятно извинился и оставил друзей наедине.
Кроме Луки, я не был особенно близок ни с кем из нашей группы. Мы часто тусовались вместе, но я не стал бы делиться с ними своими самыми глубокими и темными секретами. Более того, их присутствие начало меня возмущать, потому что они отнимали мое время со Слоан.
— Жаль тратить впустую такой прекрасный день, — сказал я, когда оказался в пределах ее слышимости. Мы остановились на обед в одной из укромных бухточек Майорки, и хотя мы не были единственными на пляже, народу в начале октября было мало, что позволяло нам уединиться.
— У меня есть солнце, море, еда и хорошая книга, — сказала она, не поднимая глаз. — Я ничего не теряю.
Я сел рядом.
— Мы по-разному понимаем, что значит «хорошо», — проворчал я.
Она ничего не ответила.
Когда я был ребенком, мы с друзьями часто спорили, какой суперсилой лучше обладать. Я колебался между способностью летать и быть невидимым, но сейчас я бы продал свой «Феррари» за возможность заглянуть в мысли Слоан.
К черту. Был только один способ привлечь ее внимание.
— Мы должны поговорить о нашем поцелуе.
Она замерла. Медленно, сдержанно она просунула закладку между страницами, закрыла книгу и подняла глаза. Было +26 0С, но моя кожа покрылась мурашками, будто я зашел в морозильную камеру.
— Мы никогда не целовались, — она выделила каждое слово с ужасающей точностью.
— Формально нет, но почти поцеловались. Так что давай поговорим об этом.
Костяшки пальцев Слоан побелели.
— Не о чем говорить. Было поздно, и мы слишком много выпили. Вот и все.
— Значит, это никак не влияет на наши отношения.
— Конечно, нет.
— Тогда у тебя нет причин избегать меня.
В ее глазах вспыхнуло осознание моей ловушки.
— Я не избегаю тебя.
— Я и не говорил, что ты избегаешь, — легко ответил я. — Я сказал, что у тебя нет на это причин.
Слоан шумно вздохнула. Я практически видел, как она мысленно считает до десяти.
— Есть ли смысл в этом разговоре?
— Я просто хотел прояснить ситуацию с воскресным вечером.
— Считай, что прояснил.
— Хорошо.
— Хорошо.
Секунду мы сидели в тишине.
— Еще что-нибудь? — резко спросила Слоан.
— Конечно. Если бы ты могла обладать любой суперспособностью, что бы это было?
Она закрыла глаза и потерла виски.
— Ксавьер…
— Сделай мне одолжение. Это то, что делают люди. Разговаривают, — я показал между нами. — Мы работаем вместе уже много лет, а я даже не знаю твоего любимого блюда.
Это была ложь.
Я знал, что она любит суши, потому что их удобно есть на ходу. Я знал, что она предпочитает двойные чизбургеры, когда у нее месячные, и стейк средней прожарки на ужинах с клиентами, если только клиент не вегетарианец, в этом случае она заказывает суп и салат.
Вино она предпочитала белое, кофе — черный, а джин — с тоником.
Я знал все это, потому что, несмотря на ее предположение, что я не обращаю внимания ни на кого, кроме себя, я бы не смог перестать замечать ее, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Каждая деталь, каждый момент — все это хранилось в отдельном шкафу воспоминаний о Слоан в моем сознании.
Но я никогда бы не сказал ей ничего из этого. Если и есть что-то, что непременно заставит Слоан Кенсингтон бежать, так это возможная близость.
— Ладно, — сказала она, возвращая меня в настоящее. — Я бы выбрала путешествие во времени, чтобы вернуться назад и исправить все ошибки, которые я совершила.
— Но тогда твоя жизнь не была бы такой, как сейчас.
Она отвела взгляд.
— Не обязательно что-то плохое. — Шум волн заполнил тишину.
Со стороны казалось, что у Слоан идеальная жизнь. Она была красива, умна, успешна, и одни из самых влиятельных людей в мире были ее друзьями или клиентами.
Но я, как никто другой, знал, что внешность обманчива, а самые гладкие поверхности часто скрывают самые уродливые секреты.
— Если бы у тебя была возможность, ты бы вернулся и изменил свое прошлое? — спросила она.
Моя рука непроизвольно сжала полотенце. Сожаление нахлынуло на меня, и я столкнулся с воспоминаниями, которые, как мне казалось, давно запрятал подальше.
— Ксавьер! — Паника в мамином голосе пробивалась сквозь рев пламени. — ¿Dónde estás mi hijo? (прим. с исп. «Где ты, сынок»?)
Он всего лишь ребенок. Это был несчастный случай… Если бы он был более ответственным…