— Я не произнес ни слова. Какой вывод ты сделала из моих звуков, это все на тебе, — проворчал Ксавьер.
— Если бы манипулирование семантикой было работой, ты был бы генеральным директором, — пробормотала я. — Ты… — минуточку.
Я так внезапно остановилась, что туристы позади нас чуть не врезались в меня.
— Нет, — мое сердце набрало скорость и заколотилось, как пойманная колибри. — Это не может быть так просто.
— Что? — потребовал Ксавьер. Он оглянулся вокруг нас на случай неприятностей.
Я прокрутила в голове чтение завещания. Я была почти уверена… нет, я была уверена в своей правоте.
— Оно у меня, — задыхаясь, сказала я.
— Что? Ты должна сказать понятнее, Луна.
— У меня есть решение твоей проблемы, — я схватила его за руку, слишком взволнованная, чтобы сдерживаться. — В завещании твоего отца сказано, что ты должен занять пост генерального директора. Но не сказано, что ты должен стать генеральным директором его компании.
Ксавьер уставился на меня.
Вокруг нас сновали туристы, бормоча свое раздражение на разных языках, но я практически слышала, как за этими темными глазами крутятся шестеренки.
Затем медленно, так медленно, словно солнце показалось из-за горизонта, на его губах расцвела улыбка.
— Слоан Кенсингтон, мне нравится ход твоих мыслей.
ГЛАВА 17
Похороны моего отца прошли в окружении торжественных лиц и шепота соболезнований. По настоянию Слоан и Эдуардо я произнес краткую прощальную речь и провел остаток поминок, где-то между оцепенением и гиперактивностью.
Мой мозг не переставал бурлить с тех пор, как мы со Слоан вернулись из Ла-Канделарии. Мы добрались до дома, не попав в засаду репортеров, и уточнили у Сантоса формулировку завещания.
Она была права. Мой отец не указал, что я должен стать генеральным директором именно его компании, что было вопиющим упущением для человека с прославленным, как у акулы, деловым чутьем, но это вопрос другого дня. После подтверждения Сантоса дело пошло быстрее. Мы собрали остальных членов комитета по наследству, как я их называл, и объяснили ситуацию.
Единственным отсутствующим членом комитета был Данте, так как он не смог приехать в Колумбию на похороны моего отца, но Эдуардо подключил его к разговору по видеосвязи.
Все сводилось к следующему: Моя первая проверка в качестве генерального директора должна была состояться через шесть месяцев, что совпадало с моим тридцатым днем рождения. Это означало, что у меня есть полгода, чтобы придумать, как выполнить условия завещания. Тем временем Эдуардо оставался временным генеральным директором Castillo Group, пока компания искала постоянного руководителя.
Шесть месяцев на то, чтобы стать генеральным директором пока еще несуществующей компании, которая должна была пройти проверку комиссией при первой же оценке. Сказать легче, чем сделать.
Величайший дар, которым мы обладаем — это время.
Когда я вошел в бар клуба Вальгалла, в моем кармане тяжело звенели мамины карманные часы.
Прошла неделя после похорон отца и моего возвращения в Нью-Йорк. Последние шесть дней я размышлял о своем положении, но пришло время поднимать свою задницу с дивана, и что-то предпринять.
Я заказал фирменный напиток клуба и оглядел помещение с темными панелями. Вальгалла была ультраэксклюзивным клубом для самых богатых и влиятельных людей мира. У него были филиалы по всему миру, и я был членом клуба благодаря моей матери, потомку одной из семей-основателей. Мой отец сколотил свое состояние, но моя мать родилась в деньгах.
Несмотря на желанное членство, я редко бывал в Вальгалле. Там было слишком душно для меня, но это было единственное место, где я не столкнулся бы со своими нью-йоркскими друзьями. Они были хороши для приятного времяпрепровождения, но они были не те, кого я хотел бы видеть в своем нынешнем состоянии.
В баре было тихо в этот ранний час. Я был одним из двух людей, сидящих у стойки; через несколько табуретов сидел безупречно одетый азиат в очках и сшитом на заказ костюме от Деламонте, он наблюдал за мной с вежливым любопытством.
— Без комментариев, — сказал я, прежде чем он открыл рот.
Я протянул бармену пятьдесят долларов чаевых, когда он принес мой напиток и одним глотком осушил половину стакана.
Кай Янг забавно приподнял бровь. Генеральный директор самого мощного в мире медиаконгломерата был не из тех, кто устраивает засаду с вопросами о смерти члена семьи, но быть осторожным никогда не помешает.