Она подняла такой шум из-за куклы и платья, что мой отец «перераспределил» их в ее пользу. Что касается Бентли, то на нем лежала справедливая доля вины. Я верю в то, что изменщик несет большую ответственность, чем тот, с кем он изменил, но в их случае им обоим стоило прыгнуть с Бруклинского моста.
Я услышала легкий шорох одежды, когда Ксавьер сел рядом. Он позволил мне молча прийти в себя, за что я была ему благодарна, но я не могла оставаться в ступоре вечно.
— Спасибо, — я повернулась к нему. — Тебе не нужно было этого делать.
— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Он откинулся на спинку кресла, и эта поза показалась мне знакомой на фоне безликих больничных стен. — Я просто сказал правду, как всегда.
— Верно. Что ты сказал в регистратуре, чтобы они тебя пустили?
— Ничего, — хитро улыбнулся Ксавьер. — Я позволил Бенджамину все рассказать. Пять Бенджаминов, если быть точным. Возможно, я также сказал им, что я твой жених.
— Это должно быть незаконно, и ты должен перестать ходить с таким количеством наличных. Это небезопасно.
— Небезопасно? — он подвинулся, его колено коснулось моего. — Только не говори мне, что ты начинаешь волноваться за меня, Луна.
— Не начинаю, нет. — Я начала уже несколько недель назад, просто тогда не знала об этом.
Меня пронзила волна беспокойства. Признаться в том, что мне не все равно, было сродни тому, как если бы мне вырвали зубы плоскогубцами, но он был честен со мной в своих чувствах. Я должна быть честна с ним (в какой-то степени).
Ухмылка Ксавьер померкла, когда до него дошел смысл моего ответа. В его глазах промелькнуло удивление, сменившееся медленным, расплавленным теплом.
— Значит, мы на одной волне, — мягко сказал он. Моя тревога немного улеглась. — Думаю, да.
Некоторое время мы сидели в тишине, наблюдая за тем, как мимо спешат медсестры, как приходят и уходят незнакомые люди. В больницах проливались слезы, но это в какой-то мере успокаивало. Это напоминало нам о том, что мы не одиноки в своем горе и что Вселенная не настроена против нас. Дерьмовые вещи случаются со всеми.
Это было странное утешение, но тем не менее оно работало.
— С Пен действительно все в порядке? — спросил Ксавьер.
— Да. Я успела ненадолго с ней увидеться, а потом она уснула, и я пересеклась с семьей. — Я смахнула со штанов ворсинки. — Здесь были мои отец и мачеха. Они ушли до того, как ты зашел.
— Я видел их, когда поднимался, — его голос смягчился. — И как это было?
— Все, как я и ожидала. Кенсингтоны по-прежнему разделены, — мой рот искривился в сардонической улыбке. — Что ты думаешь о моей сестре и ее муже? Они очаровательны, не так ли?
— Это не первое слово, которое пришло мне на ум.
Сквозь мое смятение пробился тоненький смешок. Не знаю, как ему это удавалось, но у Ксавьера был талант делать ужасные ситуации терпимыми.
— Кажется, между тобой и Бентли было напряжение, — сказал он. — Помимо твоего противостояния с сестрой.
Если он когда-нибудь оставит работу в ночных клубах, ему следует поступить на службу в ФБР. Ксавьер был ужасно наблюдательным.
— Так и было, — сказала я. — Учитывая, что он был моим женихом до того, как женился на моей сестре.
Его шокированные глаза встретились с моими, и моя улыбка стала еще более горькой.
— О нас мало кто знал, — сказала я. — По крайней мере, не в Нью-Йорке.
Я никому не рассказывала всю историю, даже своим друзьям. Они знали обрывки, но пересказывать воспоминания было слишком больно. Я предпочла бы запереть их в коробке и притвориться, что их не существует.
Однако, увидев Бентли снова, я сразу же сорвала замок воспоминаний, и мне нужно было поделиться с кем-то, пока я не утонула в них.
— Мы познакомились, когда оба учились за границей в Лондоне, — сказала я. — Я была на младших курсах, он – старшекурсником. Он остался там работать после окончания учебы, и мы встречались на расстоянии некоторое время. В то время он работал в инвестиционном банке, и, поскольку всегда был очень занят, я часто навещала его, а не наоборот. Потом его перевели в нью-йоркский офис, и он сделал мне предложение за месяц до того, как я начала работать в Kensington PR.
Мой отец был в восторге, когда мы начали встречаться. У Бентли была хорошая работа, он знал, что сказать, и происходил из богатой, «приемлемой» семьи. Он был зятем мечты Джорджа Кенсингтона. Честно говоря, мой отец, наверное, стал счастливее, когда идеальный зять оказался в паре с идеальной дочерью, а не со мной.
— Мои планы по созданию компании уже были реализованы, так что я не могла отложить их, чтобы спланировать свою свадьбу. Даже если бы я могла, я бы не захотела этого делать. Но те первые месяцы после открытия были... стрессовыми, и наши отношения стали напряженными. Он обвинял меня в том, что работа для меня важнее, чем он сам; я обвиняла его в том, что он хочет, чтобы у меня ничего не вышло. Мы оба были так заняты, что почти не виделись, а когда виделись, то ссорились. Но я любила его и думала, что все трудности пройдут, когда я открою фирму и мы поженимся.
В пределах слышимости не было никого, кроме Ксавьера, но это не помешало красному, зудящему смущению поползти по моей коже. Я была такой идиоткой. Я должна была знать, что если Бентли так не поддерживал меня в начале моей карьеры, то его недовольство будет только расти по мере того, как я буду добиваться успеха.
— Через несколько месяцев после того, как он сделал мне предложение, я прилетела в Лондон по работе. Конечно, мы поссорились из-за этого, так как это было на праздники, но это был кризис, связанный с моим самым крупным на тот момент клиентом. Я разрешила его быстрее, чем ожидалось, и вернулась домой раньше. Когда я вошла в нашу квартиру, то обнаружила, что он занимается сексом в гостиной с моей сестрой. В канун Нового года.
Эта сцена отпечаталась в моем мозгу, как бы я ни старалась ее стереть. Она склонилась над диваном, который выбрала я, он позади нее, их стоны и вздохи, пока я в оцепенении стояла, пытаясь осознать, что, черт возьми, происходит. Они были так увлечены друг другом, что заметили меня только после того, как кончили.
Новая волна унижения захлестнула меня. Когда тебе изменяют – это одно. Но когда тебе изменяют жених и сестра – это уже новый уровень предательства.
Хотя мы с Джорджией не были близки, я не ожидала, что она окажется настолько бессердечной. Она даже не извинилась.
— Господи. — Ксавьер выпустил череду испанских ругательств. — Мне так жаль, Луна.
— Все в порядке. Это был важный урок, — резко сказала я. Не доверяй людям и не подпускай их к себе. Я не могла пострадать, если мне было все равно. Они почти не раскаивались. — Я выгнала Джорджию, но не раньше, чем она обвинила меня в том, что я слишком много работала, и поэтому он сбился с пути. После ее ухода мы с Бентли сильно поссорились, и он... — мои костяшки пальцев побелели на краю стула. — Он сказал, что я слишком фригидна. Что я всегда была ледяной королевой и что я стала еще хуже после того, как открыла свою PR-компанию. Он сказал, что я не могу винить его за то, что он переспал с Джорджией, когда она была такой страстной, а я даже не могла проявить должных эмоций. Не стоит и говорить, что в тот вечер мы расстались. Через неделю они с Джорджией начали официально встречаться.
Если бы ты не была все время такой ледяной королевой, возможно, я бы не стал искать в другом месте.
Мое горло и нос горели.