— Твой дядя придет через минуту. Онория демонстративно отвернулась от него и уставилась в окно, пока Эдмонд не задернул шторку. Наконец, пришел сэр Ричард, и карета тронулась в путь.
Онория знала, что бесполезно спрашивать, куда они направляются. Она сомневалась, что ей скажут правду. Может быть, она сама поймет, когда они отъедут подальше от Норкросса.
Вскоре они проехали Сиренкестер, значит, они держат путь на восток. Неужели они едут в Лондон? Но не думают же они, что смогут отыскать Джека в таком большом городе!
Но через час после того, как они выехали из Сиренкестера, карета свернула возле указателя и затряслась по узкой проселочной дороге. Они пересекли ручей, затем карета въехала на небольшой холм, скатилась снова на равнину. Наконец, она остановилась у огороженного высоким забором здания. Железные ворота открылись перед ними, карета проехала во двор и остановилась около дома, по виду похожему на чей-то особняк.
— Смею я спросить, где мы? — произнесла Онория.
Эдмонд подавил смешок.
— Это место, где ты сможешь поразмышлять в одиночестве и раскаяться в своих грехах, — сказал, ухмыляясь, дядя Ричард.
Они направились к дому, и Онория, окинула взглядом фасад здания более внимательно. Все окна в доме были забраны железными решетками. Привратник нескладного вида открыл им дверь, и они вошли в холл.
— Передайте миссис Дженкинс, что ее ожидает мистер Ричард Стерлинг, — повелительно приказал привратнику дядя.
Онория осмотрела холл — ни украшений, ни мебели. Она взглянула на дядю.
— Где мы?
Сэр Ричард холодно усмехнулся.
— Добро пожаловать в Спринг-Мидоу, приют для душевнобольных. Онория, детка, он станет твоим домом… пока ты не захочешь быть более сговорчивой.
Онория долго не могла уснуть этой ночью. Хотя в комнате протопили, она вся дрожала и куталась в тонкое одеяло. Тусклый свет луны лился в незавешенное окно сквозь прутья решетки, бросая причудливые тени на голый деревянный пол.
Девушка не боялась. В принципе, здесь все было также, как в какой-нибудь захудалой гостинице. Дважды в день ей приносили еду, простую, но съедобную.
Но после трехдневного заточения в Норкроссе это одиночество становилось утомительным. У себя в комнате она, по крайней мере, могла заняться вышиванием или чтением книг. Здесь Онория ничем не могла прервать монотонность дней. Единственное, что ей оставалось — размышлять, и, к счастью, она могла заниматься этим неделями.
Ей нужно каким-то образом предупредить Джека, послать ему хоть какую-нибудь весточку. Онория боялась, что, не получив от нее ни записочки, он сам приедет в Норкросс. А там его поджидает дядя Ричард. Джек оставался ее единственной надеждой на спасение. Ее забавляла ирония создавшегося положения. Сначала она спасала Джека, теперь ему придется освободить ее. Онория молила Бога, чтобы это случилось поскорее; она не знала, сколько дней ей придется провести в уединении, и это пугало ее. Не так она себе все представляла, когда решила спасти Джека от виселицы. Ее неожиданный успех в Гортоне заставил поверить, что весь план непременно увенчается успехом.
Отчасти, так и случилось. Но она не ожидала, что для нее все закончится подобным образом, этого она не могла предвидеть.
Потому что не могла предвидеть, что полюбит Джека. А полюбив его, девушка тем самым дала в руки дяде Ричарду сильный козырь. Но она постарается выстоять. Она никогда не скажет дяде, где Джек.
Все, что от нее требуется — ждать, когда Джек приедет за ней. А он приедет обязательно, Онория даже не сомневалась в этом. Единственное, чего она не знала, — когда это случится.
ГЛАВА 23
Пробыв в доме для душевнобольных неделю, Онория постепенно стала привыкать к монотонному однообразию жизни. Как «гостье», ей предоставили больше свободы, чем другим пациентам — разрешали гулять в приютском саду дважды в день и пользоваться библиотекой.
Но жуткие завывания по ночам одной из пациенток, обитающей в другом конце коридора, или уже знакомый Онории скрежет ключа в замочной скважине напоминали ей, что она все-таки узница в этом доме. И что собственный дядя стал ее тюремщиком.
Днем Онория гуляла в саду, обнесенном высокой стеной, причем один из надзирателей неотступно следовал за ней по пятам. Вернувшись однажды с прогулки, Онория удивилась тому, что смотрительница приюта ожидала ее у дверей.
— К вам посетитель.
Сердце Онории гулко застучало. Может, это Джек? Может, он узнал о том, что сделал с ней дядя, и приехал, чтобы освободить ее? Но все ее надежды угасли, когда она увидела дядю Ричарда, ожидающего ее в приемной. Он знаком предложил ей присесть.
— С тобой хорошо здесь обращаются?
Она ответила холодным презрительным взглядом.
— Вы не имеете права держать меня здесь.
— Это всегда можно исправить, — он протянул ей письмо. — Оно пришло на твое имя.
Онория быстро развернула листок и прочла: «Норри, мне было хорошо с тобой, но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Такая привлекательная девушка, как ты, не останется одна надолго. Прими эти серьги в дар и носи их в память о твоем первом мужчине. Джек».
Онория оторвала взгляд от письма, посмотрев на дядю, и тот вложил ей в ладонь сережки. При одном взгляде на них Онории стало ясно, что это просто дешевые безделушки.
— Как видишь, дорогая, среди воров нет понятия чести. Твой сообщник обманул тебя.
У Онории зашумело в ушах, а голова стала вдруг пустой и легкой. Волна слабости и тошноты накатила на нее, когда она снова взглянула на письмо. Буквы скакали и сливались у нее перед глазами. Ей показалось, что письмо написано на каком-то тарабарском языке, слов которого она не знала и не могла понять.
Джек украл ее ожерелье. Он предал ее. Она доверяла ему, вверила ему свою судьбу, а он бросил ее.
Также, как и все остальные.
Она опустила голову, закрыла лицо руками и отчаянно зарыдала. Не из-за себя, а из-за того, что могло бы быть и не сбылось. Из-за своих разбитых надежд и разрушенных планов. Она плакала из-за Джека. Он украл не только ожерелье и ее невинность. Он забрал с собой ее сердце и разбил его на тысячи кусочков. И сделал это преднамеренно, без жалости и сожаления. Дядя Ричард оказался прав. Благородных воров не бывает.
— Когда пришло письмо? — спросила она чужим голосом.
— Вчера. Ну, теперь, когда ты узнала, как подло он предал тебя, ты по-прежнему собираешься скрывать его местонахождение?
— Нет.
— Отлично, я найду его. Когда я верну ожерелье, то освобожу тебя. А теперь скажи, где он.
Онория безучастно продиктовала адрес, который отпечатался в ее памяти. Сэр Ричард вскочил на ноги.
— Рад, что ты, наконец, прислушалась к голосу разума, — он направился к дверям, затем остановился. — Надеюсь, ты приятно проведешь здесь еще некоторое время. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты поскорее вышла отсюда.
Плохо соображая, Онория покорно последовала за надзирательницей в свою комнату.
Как она могла так ошибиться в Джеке? Как могла быть такой невероятно, смехотворно глупой, чтобы довериться человеку без стыда и совести, жалкому вору? Вору с изысканными манерами?
А Онория так гордилась своим хитроумным планом, в то время как Джек только посмеялся над ней, над ее наивностью. Он замыслил взять себе это ожерелье, одновременно мороча ей голову, чтобы ввести ее в заблуждение.
Но Онория еще могла уничтожить его. Если она расскажет дяде, кем на самом деле является Джек, то ему несдобровать. Но даже теперь, зная, как он с ней обошелся, Онория не могла приговорить его к смерти. Он лишится ожерелья, этого достаточно для него. Это и станет для него наказанием.
Джек сидел в убогой комнатушке, склонившись над шатким столиком, подсчитывая свой вчерашний карточный выигрыш.
Ему снова повезло. Его счет в банке рос с каждым днем. Пройдет еще немного времени, и он сможет отправиться в Париж.
«Только две недели», — решил он про себя. Он не хотел оставаться в Лондоне дольше, чем требовалось. В конце концов, он мог заработать на азартных играх ив Париже, а если верить слухам, то ставки там гораздо выше здешних. Пора продать ожерелье Онории и уезжать отсюда. Джек не предпринимал пока еще попыток продать его целиком или раздельно, по камню. Вместо этого он в первый же день своего пребывания в городе отнес его в банк. Джеку понадобилось больше времени, чем он предполагал, чтобы решить, как им лучше распорядиться. Но он надеялся, что, в конце концов, найдет подходящего покупателя.