Зевая, он сгреб со стола деньги и небрежно засунул их в кошелек, а кошелек спрятал под подушку. Джек присел на край кровати и снял туфли. Завтра он сможет сделать еще один приличный вклад на свой счет в банке. Достаточный, чтобы позволить себе роскошный обед завтра вечером. Эта мысль ободрила его, когда он устроился поудобней на своей узкой постели.
Он проспал до полудня. Быстро одевшись, Джек направился с беспечным видом вниз по улице к таверне, где он обычно столовался. Тамошняя еда его вполне устраивала, да и цены тоже. Он мог бы устроиться и хуже. После завтрака он пойдет к портному и заберет у него свой новый фрак. Больше никакой поношенной одежды!
Джек игриво подмигнул девушке за стойкой, войдя в таверну, и сел за свой столик в углу. Она знала, что он обычно заказывал. Кто-то забыл на столе вчерашний номер «Кроникл». Джек пробежал глазами объявления, внимательно прочитал рубрику «Скандалы из жизни светского общества», выискивая знакомые имена. Но с окончанием празднования победы союзников все разъехались по провинциям или отправились в Париж. Девушка принесла наполненный до краев кубок с пивом и холодный пирог с мясом. Джек рассеянно кивнул ей, поглощенный чтением статей. Ему нужно как можно скорее переправиться через Ла-Манш, пока еще имеется такая возможность.
Читая, он торопливо жевал пирог. В первые дни в Лондоне он буквально проглатывал газеты, стремясь поскорее узнать новости города. Но как только он узнал, что изменилось, а что осталось по-прежнему, его интерес угас. Да он и не собирался оставаться здесь надолго. Сейчас его больше интересовал Париж. Пропустив «судебные новости», Джек бегло пробежал глазами остальные статьи, высматривая какие-нибудь пикантные сообщения.
— Вам письмо.
Девушка швырнула на стол конверт. Джек нетерпеливо схватил его. Наверно, это от Онории, больше ему никто не мог написать, никто, кроме нее, не знал его адреса. Он разорвал конверт и жадно принялся за чтение письма.
Листок выпал из его дрожащих пальцев. Произошло что-то ужасное! Что-то непостижимое, и он являлся главным виновником этого. Подняв письмо, он снова прочел его, на этот раз медленно, внимательно, вникая в смысл написанного. Но все это не укладывалось у него в голове. Онория — в приюте для душевнобольных как сумасшедшая! Джека затрясло от негодования. На ее месте должен находиться ее дядюшка! Джек не мог себе и представить, что она попадется в расставленные ею же сети. Онория и наняла его затем, чтобы не сомневаться, что подозрение падет на нее.
В то время как он праздно проводил время в таверне «Шип и куст» и мог пойти куда угодно, Норри заперли в каком-то приюте у черта на куличках
Джек замер.
Или, может быть, сэр Ричард заставил ее надписать это письмо? Может, он хотел, чтобы Джек так думал? Если Онория действительно находится ш приюте, она никогда бы не смогла отправить это послание.
Если так, то, значит, сэр Ричард знает его адрес и, возможно, уже ищет его. Чертыхнувшись, Джек смял письмо и бросил на стол пригоршню монет, затем выбежал на улицу, чуть не сбив с ног :привратника. Добежав до обшарпанного здания, в ^котором он снимал комнату, Джек взлетел вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки, пока не захлопнул за собой дверь.
Ему нужно убираться отсюда. Сию же минуту. Дернув за ручку ящика комода, Джек выгреб его содержимое, бросив вещи на кровать, затем принялся за второй, опустошив его также быстро.
Куда же сложить вещи? Высунув голову за дверь, Джек громко свистнул. Через несколько минут младший отпрыск домовладелицы показался на лестнице.
— Мне нужен чемодан, — крикнул ему Джек. — Найди мне его!
— А когда вы внесли плату за комнату? — лениво поинтересовался пострел.
«Проклятый недоносок, такой же жадный, как и его мамаша».
— В пятницу, — ответил Джек. — Иди и спроси у матери, если не веришь. — Я же обязан выяснить это, — прошепелявил парнишка, взбираясь вверх по лестнице. — Какой чемодан вам нужен?
Джек с сомнением осмотрел сорванца.
— Самый большой, какой только сможешь унести, — проговорил он наконец и кинул тому монетку. у
Слава Богу, он решил отложить до приезда в Париж покупку нового гардероба, приобретя здесь только самое необходимое. Ему хватит обычного дорожного чемодана, чтобы сложить то немногое, что у него есть. Когда мальчишка притащит чемодан Джек пошлет его купить билет на дилижанс до Дувра. Если ему повезет, к вечеру не останется и следа пребывания Джека в городе.
Отправив мальчишку за билетом, Джеку необходимо пойти в банк и снять со счета большую часть денег. Немного нужно все-таки оставить на случай, если возникнут непредвиденные обстоятельства.
Сын хозяйки сможет переслать ему остальные деньги в Париж.
И ожерелье. Ему нужно забрать ожерелье. «Нет, — подумал Джек, — пусть оно останется там, где есть. Никто никогда не найдет его там. Ричард Стерлинг не знает моего настоящего имени а путешествовать без ожерелья гораздо безопаснее».
Если у него не будет при себе ожерелья, то никто не докажет, что он его украл. Нет ожерелья — нет доказательств. Кроме совершенно здоровой девушки, запертой в сумасшедшем доме в Глостере.
Джек не мог допустить, чтобы она осталась там.
Он достал часы. Часы отца Норри, те самые, которые она подарила ему в день их приезда в Норкросс.
Если бы не Норри, он давно лежал бы на кладбище для бедняков где-нибудь в Шропшире, низвергнутый в вечную тьму. Джек не думал, что живет в раю, а в аду он уже побывал.
А теперь он и ее обрекал на это.
Джек вздрагивал при мысли о том, что может случиться или, может быть, уже случилось с ней. Ему самому с трудом удалось сохранить ясный рассудок в тюремной камере.
Сможет ли Онория сохранить свой? Джек опустился на кровать и закрыл лицо руками. Это он виноват в том, что она попала туда, и его долг — вызволить ее оттуда. В конечном счете, у него есть способ сделать это.
У него есть вещь, с помощью которой он сможет осуществить сделку. Джек предложит сэру Ричарду ожерелье в обмен на свободу Онории. Вряд ли сэр Ричард станет возражать. Правда, он может попытаться задержать Джека. Но это можно поставить условием сделки: сэр Ричард получит ожерелье, если только согласится не преследовать Джека с Норри.
Джек не хотел ехать в Глостер. Он хотел добраться до Дувра, сесть на корабль и переплыть через Ла-Манш во Францию, забыв Англию, сэра Ричарда, ожерелье и Онорию. Но он знал, что это невозможно. Ему никогда не забыть Онорию, если он не поможет ей. Он должен купить билет на дилижанс до Глостера, взять лошадь в Сиренкестере, чтобы добраться до Норкросса и встретиться там с Ричардом Стерлингом. Так надо. Ради Норри, иначе он никогда не сможет жить в мире с собой.
Почтовая карета отправлялась в половине шестого утра, но Джек проснулся в три и больше не мог сомкнуть глаз. Ему все равно не удастся спокойно проспать до утра; кошмары, преследовавшие его всю ночь, не давали покоя, и Джек почувствовал огромное облегчение, когда очнулся от сна. Мысль о Норри, попавшей по его вине в беду, терзала его душу.
Джеку не удалось поспать ив дороге. Ему досталось место на козлах дилижанса, рядом с кучером. Стояла мягкая безветренная погода, молочно-белый туман расстилался над полями, но в любую минуту мог пойти дождь.
Карета продвигалась мучительно медленно, от одного столба, отмечающего мили, к другому. Каждая смена лошадей, казалось, занимала часы.
Джеку стало казаться, что он едет уже целую неделю, когда дилижанс, наконец, замедлил ход, подъезжая к Сиренкестеру. Как только карета остадовилась на постоялом дворе, Джек соскочил с козел и вбежал в харчевню. В считанные минуты он договорился с хозяином насчет лошадей, сдал ему на хранение вещи и быстро разделался с кружкой пива и куском хлеба с сыром.
В начале шестого он уже летел на коне по направлению к Норкроссу. Если все сложится удачно, Онория скоро выйдет из своего заточения, может быть, даже завтра.