— Что такое? — недоуменно завертел головой Денис. — Что случилось?
— Вон!..
Завидев побратимов, дамы заспешили к дальнему концу галереи. От землянина не укрылось то, как они двигаются: та, что постарше, ступала тяжело, переваливаясь с ноги на ногу, подобно утке. Молодая же шагала порывисто, с наводящей ужас паучьей грацией. Порой она совершала неприличные телодвижения, но спутница ее никак на это не реагировала.
— Это они, — помертвевшими губами объявил Дон Ткни Ай. — Макурты!
— Кто?..
— Жена и мать Айши. Истина, истина! Пойдем отсюда, молю тебя!.. Не хочу на них смотреть.
Денис заупрямился. Он ускорил шаг, пытаясь нагнать женщин. Странное чувство — он словно перенесся в тот миг, когда Мая рассказывала о легендарном воителе Жарране.
Макурты! Живые мертвецы, злой магией поднятые из могил. Те, что на посылках у своих хозяев, хранят тайны и сказания...
Старуха обернулась к Завацкому и что-то выкрикнула на тшиинском наречии. Голос ее, неожиданно звучный, расплескался меж мраморных колонн.
— Уйдем, молю! — церемониймейстер ухватил детектива за руку. В голосе Дона звучал страх: — Ведьма пыталась проклясть тебя, это правда! Они ненавидят живых, да, ага. Скорее!
— Подожди, — рванулся Денис. — Еще немного!..
Ему не удалось разглядеть лица мертвой под копной испачканных охрой волос. Темнела на щеке цепочка кукурузных зерен — знак послежизни. Рукав старухи-макурта зиял прорехой, ткань напиталась кровью.
— Кто им позволил бродить по замку? Разве это не опасно?!
Дон провел ладонью по лицу, словно защищаясь:
— Это макурты Айши, — объяснил он. — Мать Коршуна когда-то взяла с сына клятву, что тот не оставит ее одну. Ее и Деваль-Иту. Рыцарь ни в чем не нарушил материнской воли. Кроме того, они — дамы благородных кровей, Дена, пусть и макурты. Непросто их выгнать из замка.
— Получается, Айши возит их с собой?
— Да. Интересно, когда он прибыл в замок? Старая карга почти рассыпалась: ее зерна совсем черны. Ей осталось ходить считаные часы, помяни мое слово. Истину говорю.
Завацкий промолчал. Вид вшитых в кожу зерен вызывал тошноту. Смертью веяло от макуртов, смерть пряталась в их движениях и голосах, в чистоте и опрятности шелков. Такие платья бывают у кукол, которые месяцами не покидают коробок...
— Боюсь, что нас опередили, — задумчиво проговорил Денис. — Ты видел рану у старшей на плече?..
— Видел. Клянусь Господом, ты прав: это рана от макуаля. В замке никто не носит мечей, а ударь покойницу стражник копьем — след был бы иным.
— И рана эта недавняя, потому что платья на макуртах сменили вчера или сегодня.
— Твоя истина! — Дон с хрустом сжал кулаки. — Знаток Оружия пытался остановить их. Скорее в арсенал! Они разбили ковчежец с Белым Крылом! Стерли мазь!
Не чуя под собою ног, расследователи бросились в оружейный зал.
При виде начальства стоявшие у входа стражники напряглись. Денис хотел их расспросить о ночных визитерах, но Дон махнул рукой: караулы менялись в синий час, а искать гвардейцев, что несли ночную вахту, — занятие безнадежное. Знаток Оружия мог бы порассказать больше, но чтобы разговорить его, требовался ихи.
— Скорее, Дена, — прикрикнул Дон. — Ради всего святого, не отставай, и это правда! Властитель в опасности!
Баван в опасности... Завацкий знал почти наверняка, что король мертв. Вопрос заключался в одном: как?.. Каким образом его убили?..
В памяти всплыли события сегодняшней ночи. Конечно же, грохот копыт, который он слышал у замковых ворот, принадлежал лошадям Айши. Рыцарь-матереубийца прибыл ночью, как и подобает злодеям. Правда, у Коршуна были свои причины для этого. Ничего, скоро все разъяснится...
К алмазному ковчежцу побратимы подбежали одновременно.
— Хвала Целительнице! Меч нетронут, и это истина! — Дон обернулся к детективу с сияющим лицом: — Я запомнил, как была наложена мазь! Слои лежат точно так же, как лежали вчера. Это да, ага. Разве не чудо?
— Чудо, и еще какое. Но здесь найдется нечто более удивительное.
— Что же именно?
Правежник указал на пол. Там, на запыленных белых плитках, чернели кляксы.
— Это кровь макурта, — нахмурился церемониймейстер. — Проклятая упыриха была здесь! Да.
— Упыриха?..
Дон поморщился: ну не обсуждать же с чужинцем, пусть даже и побратимом, личную жизнь макуртов?.. Он завертел головой, пытаясь понять, какой из мечей нанес рану, и скоро нашел:
— Ага! Жабий Глаз, старый знакомец! Мне все ясно, Дена. Идем, я возьму для тебя повстанческий макуаль, да.