— Понятно. Эти слова принадлежат к так называемой «местоименной семантике», — зло ответил Денис. — Они не несут никакой смысловой нагрузки, кроме той, что употребивший их человек хочет выглядеть умнее, чем он есть. Умнее, утонченнее, законопослушнее. Понятно?..
— Да, спасибо, — поклонился рыцарь. — Вы многое прояснили для нас, правда. Благодарю от всей души, — и неожиданно добавил: — Ваш друг, Алсей Ай, хочет вас видеть. Он послал меня за вами, ага.
— Где он?
— Я провожу. Следуйте за мной.
Не дожидаясь отклика, Дена повернулся и принялся подниматься по лестнице. Монах вопросительно глянул на Завацкого; тот кивнул, и они отправились за рыцарем.
«Интересно... — думал детектив, рассматривая кляксу птичьего помета на плече своего провожатого. — По лицу ведь ничего не скажешь... Выглядит тезка так, будто всю жизнь общался исключительно односложными словами. Однако же знает, что такое «обсценная лексика». Увлекается филологией. Чудны дела твои, Господи!»
В который раз Денис пал жертвой своей предвзятости. Ну нельзя, нельзя судить о людях с бухты-барахты!.. Быть может, — чем черт не шутит? — в парке гуляет новый Эйнштейн, объясняя зимородкам теорию относительности. Где-нибудь в потайных кузнях ихи варят уран, стремясь получить атомную бомбу.
А может... Да мало ли что может быть!
Что, собственно, он знает о людях (Денис все чаще ловил себя на том, что вместо слова «тшиины» употребляет «люди»), окружающих его?.. Варвары? Выясняют истину грубой силой?
А в чем проявляется цивилизованность землян? Хороший адвокат способен выиграть процесс, который нормальному человеку покажется анекдотичным. Взять хотя бы историю с вором, который оказался заперт в гараже из-за неисправности двери, а затем отсудил у хозяина дома немалую компенсацию за моральный ущерб... Этот суд чем-то принципиально отличается от Правежа? Да, конечно. Стороны меряются не силой мышц и быстротой реакции, а способностью к крючкотворству, знанием прецедентов, умением найти лазейку в законах...
«Что же я несу бедным тшиинам? — подумал Завацкий. — Не стану ли я вторым Жарраном, который в бормотании дурачка услышал голос бога?»
— А ведь Айши мерзкий человек, — не оборачиваясь, бросил рыцарь. — Ударить комедиантку — низкий поступок, а уж ранить или убить ее... представить себе не могу, как такое возможно!.. Вы хорошее дело затеяли. — Немного помолчав, он добавил: — Злодеев надо карать самим, не дожидаясь решения бога. Да. Я многих людей знаю, которых мне хотелось бы убить не просто так, а по закону. Если вы погибнете, я продолжу Правеж. И Сомор продолжит, и Галад. Рано или поздно кто-нибудь победит Коршуна. Это ага-правда, говорю вам!
Показалось детективу, или идущий рядом монах иронично усмехнулся?.. И ведь прав, прав!.. Ну отчего мы, люди, любую хорошую идею способны извратить до неузнаваемости?
— Долго нам еще? — спросил Денис, чтобы перевести тему.
— Почти пришли. Осталось подняться в башню, где Варай-Иту заключена. Алсей Ай беседует с девушкой, да. Они хотят тебе кое-что поведать.
По спине Завацкого пробежал холодок: уж очень ситуация походила на ловушку. Не окажется ли зверомордый Дена предателем? Завлечь Правежника в темный угол... благо, ночь на дворе, светлых-то углов в замке почти не осталось. А дальше — ему ведь и меча не понадобится, вон громила какой!..
— Успокойте свое сердце, господин Правежник. — Монах из деликатности понизил голос. — Рыцарь Иту Ай славен среди тшиинов своей любовью к справедливости. И это истина. Он посвятил жизнь борьбе с Господином Кедра. Рядом с ним вы в безопасности, да.
Слова священника мало успокоили детектива. Когда Денис проходил мимо окна, на крыше возле флюгера промелькнула неясная тень. Старые подозрения всколыхнулись вновь.
— Что... кто это? — схватил он за руку монаха. Тот лишь пожал плечами:
— Верно, брат Кедра из Айшиной своры. За Варай-Иту охотится, очень она Коршуну по нраву пришлась. Не отставайте, прошу вас!..
Больше детектив ни о чем не спрашивал. Тревога на сердце не улеглась, но стала как-то глуше, отдаленнее. Для дурных мыслей не оставалось ни времени, ни сил: лестница, ведущая на самый верх башни, вилась нескончаемым серпантином, вызывая головокружение. Непривычно высокие ступеньки норовили выскользнуть из-под ног, приходилось постоянно думать о том, как не упасть.
К счастью, все на свете приходит к концу. Завершилось и восхождение. Денис стоял на самом верху башни, переводя дыхание. Спутники его не торопили; рыцарь Дена подошел к окну, тревожным взором впиваясь в ночной туман.
— Чисто, да. Ага, все в порядке, — повернулся он. — Идем.