– Тиран и самодур, – не поднимая глаз, сказала Ирина. – Может сделать с нами все, что захочет.
Чтобы сгладить неловкость, Ольга Петровна стала убеждать, что Петр Филиппович просто властный человек, который хочет, чтобы всегда выходило по его. А на самом деле – любящий и добрый. За словами трудно было скрыть главное: сестры до жути боялись идти с известием. Этим надо было воспользоваться.
– Милые Ольга Петровна и Ирина Петровна! – Агата светилась решительностью. – Я не позволю, чтобы вас обижали в таком горе. В моем присутствии он не посмеет не то что поднять на вас руку, но и повышать голос. Решено, еду с вами.
Сестры переглянулись.
– Баронесса, мы тронуты вашей добротой, но… – Ольга Петровна не знала, что сказать.
– Не принимаю возражений. Поверьте, милые дамы, не понаслышке знаю, что такое муж-тиран. Мужчин не надо бояться, ими надо управлять. Как лошадью или санями. Они только и ждут этого. Самый грозный и страшный из них в умелых женских руках пойдет, как теленок, куда ему скажут. Вы милые и очаровательные, но слишком привыкли, что мужчины вами повелевают. Позвольте показать вам урок, как с ними надо обращаться…
Агата вложила столько искренности и сил, что не поверить ей было невозможно. Выразив безграничную благодарность, немного смочив ее слезами, Ольга Петровна приняла беспримерную жертву.
Оказалось, что далеко ехать не надо. Заведение старшего брата находилось в двух шагах отсюда, в Варсонофьевском переулке. Баронесса, как гостья из Петербурга, конечно, не знала московских переулков. Она с радостью согласилась не брать пролетку, которую в предпраздничный день трудно найти на Кузнецком мосту, куда все поехали за подарками, а пройтись с сестрами пешком.
Мороз остудит слезы.
Ротмистр обратился в ледяную сосульку, как ему казалось. Топтаться на морозе оказалось еще хуже – от этого становилось лишь холоднее. Он невольно подумал: какое же надо иметь нечеловеческое здоровье филерам, чтобы в любую непогоду проводить в слежке за объектом по десять часов. Ему хватило четверти часа. Зайти в кафе? Об этом нечего было и думать. Баронесса сразу его узнает, даже если спрячет нос за воротником. Находиться на улице сил не осталось. Дитц выбрал наименьшее из зол. Напротив кафе находилось несколько модных магазинов.
Зайдя в ближний, принадлежащий Артуру Жюдену, он отказался от услуг приказчика и стал осматривать товар, держась ближе к витрине.
Ночь опустилась на Кузнецкий мост. Кафе издалека было хорошо заметно. Дитц различал фигуру баронессы, которая так и сидела с дамами. Когда приказчик подошел в другой раз, узнать, чего изволит посетитель, ротмистр поспешил выйти. Озноб, только начавший отпускать, взялся за него. Терпеть не было сил. Он отошел немного в сторону, но так, чтобы выход из кафе был виден, и вошел в заведение Глезера. Здесь он снова изображал странного посетителя, который смотрит не на товар, а на улицу, пока приказчики не начали поглядывать с опаской: не вор ли? Разбираться с городовым, которого могли кликнуть, ротмистру не хотелось.
Нырнув в мороз, он, пройдя совсем немного по улице, вошел в модный магазин «Шанкс и Кº». Находиться мужчине в дамском заведении было не то чтобы неприлично, но следовало объяснить приказчику, что ищет подарок. Такие мелочи Дитц игнорировал, а бесцеремонно держался у витринного окна. Что вызвало подозрения приказчика, который не спускал глаз со странного господина.
Обзор с этого места был наихудший. В темноте и слепом освещении улицы Дитц чуть было не упустил момент, когда баронесса вышла из кафе в сопровождении тех дам. Хуже того, взяла под руку одну из них, оказавшись с крайней из трех женщин. Ротмистр не мог понять: это случайность, или она что-то заподозрила и прикрывалась своими знакомыми. Если так, он сильно недооценил мерзавку. Раздумья бесполезны. Надо действовать. Держась на другой стороне Кузнецкого моста, ротмистр двинулся за уходящими дамами.
Шли они неспешно, что значительно упрощало задачу. Три фигуры куда заметнее одной. На счастье ротмистра, пролетку не взяли. Прогулка заняла не более десяти минут. Дитц на часы не смотрел, время прикинул примерно. Дамы свернули в какой-то переулок, не слишком длинный, название его ротмистра не интересовало, и вошли в заведение, над которым находилась вывеска ювелирного магазина. Баронесса вошла последней, пропустив спутниц вперед. Зачем ей понадобилось идти за драгоценностями на ночь глядя, Дитц не мог себе представить. Разве только мошенницы спланировали дерзкое и быстрое ограбление. Сколько придется ждать на морозе, неизвестно. Мерзнуть больше он не мог ни секунды. Модных магазинов или просто лавок, в каких можно укрыться, в переулке не оказалось. Ротмистр приметил место, из которого открывался обзор на ювелирный, – ломбард какого-то Немировского.