Кольцо с печатью было ценным, но скромным символом, имевшим смысл только для небольшого меньшинства грамотных людей в королевстве. Поэтому, чтобы демонстрировать свое королевское могущество во всех обстоятельствах и любому из подданных, Брунгильда получила украшения и королевские одежды, шитые золотом[24]. Предметы, найденные в гробнице Арегунды, умершей около 570–580 гг.{151}, несомненно дают лучшее представление о том, как могла выглядеть королева во времена свадьбы Брунгильды. На теле эта дама носила тонкую шерстяную рубашку, короткое платье из фиолетового шелка, стянутое позолоченным кожаным поясом, и чулки с подвязками, скрепленными серебряными застежками. Поверх этих нижних одежд она надевала красную шелковую тунику, открытую спереди, которая на плечах и талии крепилась массивными золотыми фибулами, служащими оправой для гранатов. Рукава туники расшивались шелковой лентой, на которой чрезвычайно тонкой золотой нитью был вышит ряд розеток. На ногах королева носила кожаные сапожки, украшенные гарнитурами резного серебра, а на голове — длинное атласное покрывало, крепившееся на висках двумя массивными золотыми заколками. Она щеголяла также перламутровыми серьгами и продолговатой брошью, украшенной гранатами. Спасаться от холода ей позволял широкий красный шерстяной плащ{152}.
Мы в этих тяжеловесных украшениях не видим никакого чрезмерного кокетства. Жене следовало быть изысканной прежде всего затем, чтобы подтверждать процветание и могущество мужа, считавшего нужным показывать гостям свое «одушевленное сокровище»{153}, как он мог бы предлагать им полюбоваться своими мечами или конской сбруей. К тому же одеваться сообразно рангу было важно и для самой дамы. Когда сравнительно недавно королева Радегунда появилась на пиру в простых одеждах, демонстрируя христианское смирение, нашлись злые языки, чтобы спросить у ее мужа, короля Хлотаря I, не женился ли он на монашке{154}. Брунгильда всегда старалась, чтобы ее вид не позволял усомниться в ее королевском достоинстве.
Помимо нарядов, Брунгильда получила также мебель и столовые приборы: основой для собрания драгоценной посуды, которое королева упоминает в завещании, несомненно стали ее багаж и подарки Сигиберта. В самом деле, посуда, как и украшения, должна была служить показателем социального статуса владельца: во время действа по преимуществу представительского, каким был пир, королева должна была иметь возможность демонстрировать прекраснейший стол во всем королевстве.
Некоторые из этих драгоценностей могли иметь престижное происхождение, собственную историю, которую хозяйка рассказывала гостям, любующимся сверкающей посудой. Франки, как и вестготы, обожали большие блюда с рисунком, называемые миссориями (missoria), какие римские императоры некогда дарили отличившимся союзникам. В детстве Брунгильда могла видеть в Толедо огромный золотой диск весом в пятьсот фунтов, который патриций Аэций в 451 г. преподнес королю Торисмунду в благодарность за помощь в сражении на Каталаунских полях{155}. В новом франкском отечестве королеве принадлежал предмет того же рода — диск из чистого серебра весом 37 фунтов со знаменитым изображением Энея, греческой надписью и именем, написанным латинскими буквами: THORSOMODUS. Неизвестно, что это был за человек — имя которого похоже на вестготское — и за какой подвиг он когда-то получил столь славную награду[25]. Но Брунгильда могла гордиться этим героическим сувениром, который, возможно, был связан с прошлым ее собственной семьи.
В лучших семьях утренний дар включал в свой состав и монеты. Кошелек, который дарили новобрачной, не всегда был туго набит, ведь деньги на Западе стали редкостью. Однако от королевы ожидали, что она сможет приобрести себе экзотические изделия византийского производства, купить верность аристократии или дать подаяние церквам. Для всего это требовались дорогостоящие золотые монеты, которые Меровинги чеканили лишь в ничтожных количествах. Так что Брунгильда получила некоторое количество ценных монет, запас которых впоследствии постаралась пополнить. В 575 г. кошель королевы уже содержал более двух тысяч золотых солидов{156}.[26]
Украшения, ценная одежда, посуда и монеты обычно хранились вместе, в одном сундуке или в одной комнате. В совокупности они составляли «сокровищницу», запас богатств и символов, который копили или при необходимости раздавали, но прежде всего регулярно демонстрировали и никогда не допускали, чтобы он исчез совсем. Через восемь лет после свадьбы сокровищница Брунгильды состояла из пяти тяжелых узлов. Каждый из них с трудом поднимало два человека, и их общая стоимость составляла приблизительно семь с половиной тысяч-солидов{157}.[27]
24
Шитье золотой нитью, хранившееся в сокровищнице королевы в Руане, упоминает Григорий Турский: История франков. V, 18.
25
Ж. Адемар: Adhémar, Jean. Le trésor d'argenterie donné par Saint Didier aux églises d'Auxerre (VIIe siècle) //
27
Эта оценка основана на стоимости двух узлов, которые были в 576 г. предъявлены на соборе, судившем Претекстата, и оценены в три тысячи солидов.