– Вы, должно быть, очень рады, сокровище мое, – шепчет она успокаивающе, начиная заплетать длинные светлые волосы девушки. – Вы ведь ждали этого целых девять лет.
Это и вправду была очень долгая помолвка. Иоланда вздыхает, стараясь скрыть свое волнение.
– Да, но вдруг портреты лгут? Вдруг на вид он жаба жабой? А если его изуродовали на войне? Он ведь так долго сражался в Неаполе за корону!
– Тогда наши шпионы сообщили бы об этом. Хватит тревожиться. Подумайте лучше, как вы поможете Арагону этим браком!
Иоланда улыбается. «В этом вся Хуана, – думает она. – Рассуждает, будто умудренная опытом женщина, а сама всего на десять лет старше меня».
В присутствии Хуаны принцесса слегка успокаивается. Но часть души Иоланды по-прежнему рвется в дорогу, в то время как другая часть желает остаться дома. Как она сможет быть любящей и верной женой тому, чьи подданные много лет сражались с ее народом? Иоланде становится легче, когда она смотрит на двух своих волкодавов – Аякса и Гектора. Те лежат, растянувшись у огня. Собаки поедут с ней во Францию. Они никогда ее не покидают и слушаются только ее голоса.
– Как думаешь, им разрешат спать возле моей постели, как обычно? – спрашивает она.
– Надеюсь, – улыбается Хуана. – Это зависит от вашего будущего мужа, верно?
Хуана становится на скамеечку, чтобы помочь принцессе облачиться в белую льняную сорочку, костюм для верховой езды из коричневой саржи, белую рубашку с жабо и щегольскую широкополую шляпу песочного цвета, заколотую с одной стороны и украшенную красным страусиным пером. Пусть Иоланда и не слушает льстецов, но она с самого детства понимала, что хороша собой и знает себе цену.
Она поворачивается, чтобы в последний раз взглянуть на свою комнату, которая служила ей колыбелью до этого самого дня, – уютная мебель, яркий красно-синий ковер из Агры, стол, за которым она каждый день читала книги и писала письма, высокая кровать с красным бархатным балдахином и огромными подушками, окна, откуда открывается вид на равнины и далекие холмы.
– Прощай, детство, – шепчет Иоланда, посылает комнате воздушный поцелуй и открывает дверь. Аякс и Гектор встают у ее ног.
Когда Иоланда Арагонская спускается в большой зал, она чувствует смолистый запах горящих в камине поленьев и видит свою мать, которая кивком головы подзывает ее пройти в комнату. Королева такая же высокая, как ее дочь, и худая от постоянных тревог. Последние шесть лет она одна правила Арагоном – обожаемый супруг, который был намного старше ее, умер у нее на руках. Лицо королевы до сих пор сохранило горделивые черты: умные глаза, тонкий нос, точеный подбородок. Ей за сорок; она уже вышла из детородного возраста и никогда не выказывала ни малейшего желания снова выйти замуж.
– Милое дитя, присядь рядом со мной. Давай проведем вместе последние минуты перед тем, как мы встретим послов и твою свиту.
Она берет дочь за руку и улыбается нежной улыбкой, которая удивляет в сочетании с крепкой королевской хваткой. У королевы было три дочери, но осталась одна Иоланда, и ее тяжело отпускать от себя.
– Я боялась этого момента, и все же принимаю его с радостью, – признается королева. – Я приехала в Арагон из Франции, чтобы выйти замуж за твоего отца, а теперь ты едешь во Францию, чтобы обвенчаться с кузеном короля. – Мать вздыхает при мысли о родине. Со дня свадьбы она ни разу там не была.
Иоланда молча смотрит матери в глаза, будто пытаясь прочесть ее мысли.
– Конечно, ты и так это знаешь, милая, но материнский долг велит мне повторить в последний раз: никогда не забывай о цели этого союза – положить конец пятнадцатилетним распрям между Арагоном и Анжу.
«Мама, милая мама, – думает Иоланда, – пытается побыть со мной еще чуть-чуть, сообщая мне то, что я слышала уже тысячу раз со дня помолвки». И она улыбается, хотя к глазам подступают слезы.
Мать продолжает:
– Как тебе известно, я уже девять лет переписываюсь с матерью твоего жениха. Эти письма позволили мне как следует узнать ее и ее сына, а потому я не беспокоюсь за твою будущую семью. – Вдруг она крепко прижимает дочь к себе. – Но не забывай свой дом и всех, кого ты любишь, и иди по жизни с той самоотверженностью, которую я пыталась тебе привить.
В душе Иоланды теснятся радость и горечь, и она осознает, что не в силах ничего сказать. Во рту у нее пересохло, и она изо всех сил сжимает губы, чтобы не разрыдаться. Мать целует ее, затем отстраняется и окидывает Иоланду долгим взглядом. Обе понимают: это последний миг, который им суждено провести вдвоем. Потом они встают и выходят из комнаты навстречу своей судьбе. Мать должна остаться в одиночестве, а дочь – уехать на чужбину.